Я слушала и чувствовала, как округлялись глаза. А Эделина говорила и будто не понимала, какую чушь несла. Или мой рассудок уже помутился?
— Подожди-ка, — сказала я и потерла переносицу.
Нет, в памяти все было четко. Суть прояснялась, но подобрать слова не получалось.
— Ты говоришь, что король Ильмисара приказал вам и направил сюда наблюдателей, так? — Я чеканила слова, чтобы самой не запутаться.
Эделина закивала.
— Хорошо, а как он это сделал, если Ашвейн изолирован, сюда никого не пускают и живете вы, как отдельное княжество?
Она втянула воздух — сейчас ответит и все прояснится. Я затаила дыхание и ждала. Ждала, ждала, но Эделина молчала. Ее взгляд стал потерянным, она закусила губу и огляделась.
— Мы сюда никого не пускаем и правит нами лорд… но тогда приказал король Ильмисара. — Она с надеждой посмотрела на меня, будто хотела разъяснений.
Каких? Боги, эта дуреха и впрямь не понимала, что говорила. Следовало прогнать ее и взяться за книги, но как теперь забыть сказанное? Я подбежала к Эделине и схватила ее за плечи.
— Ты упоминала, что это было во времена Великого очищения, так? Так?!
Сама не поняла, зачем кричала и так сжала ее. Во мне будто готовилось что-то взорваться, руки тряслись, нужно было двигаться.
— Да, — взвизгнула девушка.
Она дергалась и в ужасе хлопала глазами. Я не могла отпустить ее, иначе все пропадет, забудется, покроется инеем!
— Очищение, когда истребляли поклонников Арантака, прошло лет шестьдесят назад. Как ты могла знать Рогира Дайли? Как Нэмьер мог знать его?
Он и Бригиту спрашивал, помнит ли она его. То есть меня. Неужели эти люди помнили Ашвейн еще здоровым и не изменились с тех времен?!
— Сколько тебе лет? — Я кричала и трясла Эделину. Это не могло быть правдой, пусть она говорит, объясняет!
— Все это было недавно! — она отпихнула меня.
Толчок отрезвил. В ушах зазвенело и по телу прошла дрожь. Все затихло вместе с волнением: у Эделины и впрямь что-то творилось с памятью, и вполне мог быть еще один Рогир Дайли. Бедняжка ошиблась, а я накинулась с криками.
Она застыла в стороне и не отводила от меня глаз. Маленькая и худенькая — стало стыдно за себя.
— Прости, — выдохнула я.
Следовало сказать что-то еще, но силы куда-то пропали и язык ворочался с трудом.
— Пожалуйста, сходи в библиотеку и найди семейное древо нынешнего лорда.
Эделина была рада уйти, судя по тому, как налетела на дверь и возилась с ручкой. А меня одиночество почти усыпило: тишина, белизна, пустота в голове… пришлось сесть на стул, потому что колени затряслись.
Девчонка наверняка напутала, но что именно? Надеюсь, все — не хотелось думать, что Нэмьер имел отношение к Зимнему князю, или «новому лорду», уж не знаю, как назвать. Хотя это напоминало правду, иначе откуда дружба с Калсаном? И это объясняло, почему братья сохранили рассудок в этом месте.
А вдруг им помогли это сделать?
Мне в голову пришла такая мысль, что грудь пронзила боль. Догадка билась, как топор — Эделина могла перепутать не события, а то, кто был ее лордом до них. Фамилии у высокородных не всегда совпадали с титулами. Властелином Ашвейна мог быть не отец Нэмьера, а Дайли!
Я вскочила на ноги. Голова закружилась, но мне было все равно. Боги, зачем мы приехали на кладбище? Уж не для того ли, чтобы истинный повелитель увидел новую подданную? Дайли вполне мог посадить на трон вместо себя друга, потому что сам жил в сырой могиле — кто знает, что сотворил с ним тот чародей.
Глава 7. Склеп
Эделины не было вечность. Я металась по комнате и терзала волосы, пальцы, одежду — все, до чего дотягивалась. Ответ нужен был сейчас, не то с ума сойду.
Наконец она принесла толстый фолиант в потрепанной обложке.
— Проклятье, почему опять такой большой? — крикнула я и вырвала книгу. Хотелось сделать это мягче, но руки тряслись.
— Еще это. — Эделина протянула желтоватый прямоугольник.
Стоило взять его, как она отскочила и обняла себя руками.
— Иди. Не обращай на меня внимания, отдыхай, — сказала я и вздохнула.
Нужно успокоиться. Не думать и просто разобраться во всем.
Эделина ушла, и я покрутила в руках прямоугольник. Им оказался сложенный пергамент с семейным древом. Художник красиво изобразил неровный ствол и ветки, которые будто случайно переплетались и вели от одного круга к другому. Внутри каждого было имя и две даты. Их обрамляли листья — это изящество так отличалось от беспорядка в голове, что я запуталась.