Хорошо, моя Леди.
Болван :-/
Ладно… Тогда что ты предпочитаешь? “Госпожа”?
XD
Будь немного посерьезнее!
«Принцесса»?
Мой отец называл меня Принцессой.
В последний раз мне было восемь лет ^^u
...
?..
Маринетт?..
Да... Адриан?
Я люблю тебя, Маринетт.
День + 25. 19.44
«Я люблю тебя, Маринетт».
Я смотрю на экран, сердце бешено колотится. Обычно сообщения в наших разговорах появляются моментально, даже когда они несерьезные, и даже в поздние часы. Но на этот раз разговор безнадежно застывает. Однако она прочитала мои последние слова.
Я жду. Минута. Две. Три. Ничего.
Я опускаю телефон и осознаю, как прерывисто дышу. Я глубоко вдыхаю, глаза горят в неоновом освещении зала ожидания.
«Я люблю тебя».
Это пришло спонтанно. Я не жалею, что сказал ей, только сомневаюсь, что сделал это в подходящий момент. Возможно, я слишком поторопился? И такие вещи скорее надо говорить вслух. Но как — по телефону завтра? Через скайп, когда представится случай? Или же по моем возвращении неизвестно когда?
Нет, нет, нет…
Я утыкаюсь лицом в дрожащие ладони. Я уже не знаю, что делать. Мне всё еще кажется, что я чувствую ее тепло на моем лбу и щеках, ее губы на моих. Это пьяняще. И удивительно, и потрясающе, и пугающе тоже…
На мое плечо опускается ладонь, и я невольно дергаюсь. Месье Г. кивком указывает мне на выход на посадку, после чего берет мою дорожную сумку. Я торопливо убираю мобильник в карман куртки и устремляюсь за ним, сопровождаемый быстрым перестуком костылей. Снаружи уже темная ночь. Сквозь застекленную стену на дорожке, освещенной цветными посадочными огнями, я вижу маленький частный самолет, который был нанят для меня по просьбе Совета. Путешествие в одиночестве не слишком меня привлекает, но это всё же лучше, чем терпеть то подозрительные, то грустные взгляды пассажиров, которые узнали бы меня, как сына почившего месье Габриэля Агреста. Я вздыхаю, в горле стоит ком.
В тот момент, когда я вхожу в самолет и экипаж с улыбками на губах приветствует меня, вибрация возле рубашки заставляет меня вздрогнуть. Я отделываюсь от обычных формальностей под предлогом больной ноги и поспешно сажусь в первое попавшееся кресло в салоне. Месье Г. убирает мою сумку, а я, бросив костыли к ногам, с трепещущим сердцем достаю из куртки телефон.
Это чат с Маринетт. Но новое сообщение не оставляет никаких сомнений в его отправителе.
«Ну, молодец, пацан».
На экране появляется фотография. Я сразу узнаю больничную палату Маринетт в ракурсе сверху вниз. Выглядя полностью выпавшей из реальности, моя Леди с пылающими щеками и улыбкой на губах свернулась возле спинки кровати, прижав к себе подушку.
«Я держу ситуацию под контролем. К приступам романтизма я привык. Нет, ну посмотри, в какое состояние ты мне ее привел. Судя по всему, мне это весь оставшийся вечер. Будет стоить тебе еще больше камамбера, можешь мне поверить».
Я подавляю судорожный смех.
«Спасибо, что остался с ней. Мне тоже тебя уже не хватает».
«Надеюсь».
Время останавливается.
«Меня застукали, пацан. Думаю, она хочет забрать свой мобильник. Сложно понять с этим заиканием».
Я тихонько смеюсь. Поскольку я уже сталкивался с таким, я прекрасно представляю, как Плагг с мобильником в лапках летает ровно на такой высоте, чтобы его нельзя было схватить. Нет, правда, какое облегчение знать, что он рядом с ней!
Я колеблюсь, прежде чем добавить:
«Я позабочусь о Нууру. И найду способ привести его в себя».
Ответ не заставляет себя ждать.
«Всё в свое время, пацан, и ты забываешь самое важное. Позаботься о себе. Там никто не сделает это вместо тебя».
Короткая пауза. Потом последнее сообщение, и я не уверен, что могу определить его отправителя:
«Мы любим тебя. И гордимся тобой, Адриан».
Стюардесса любезно просит меня пристегнуть ремень и выключить телефон на время взлета. Я отключаю мобильник — со слезами на глазах, но невероятно легким сердцем.
Комментарий к Глава 23. ...А потом? Часть 2 (1) Одна из разновидностей французской выпечки из заварного теста. Чаще всего они остаются полыми внутри, а сверху посыпаются крупным кондитерским сахаром.
====== Глава 24. Наступает ночь. Часть 1 ======
День + 364.
Снаружи дождь хлещет настоящим потопом. Стук капель по стеклу моей студенческой комнаты смешивается со стуком моих пальцев по клавиатуре. Я в последний раз сохраняю заключение и с облегчением закрываю файл. Посредством безопасной системы сообщений школы я создаю новый почтовый ящик, помещаю туда мой доклад, добавляю традиционную любезность как в основном тексте, так и в теме. Наконец, нажимаю «Отправить».
Я откидываюсь на спинку стула и долго потягиваюсь, мышцы спины совершенно задеревенели. Бросив взгляд на часы на компьютере, я понимаю, что был полностью погружен в доклад пять часов подряд — с самого возвращения из столовой. Я вздыхаю, не слишком удивившись. На этой неделе я пожертвовал немалым количеством часов сна, но оно того стоило!
Изнуренный, но торжествующий, я беру телефон и набираю короткое сообщение, не обращая внимания на поздний час. Северина, моя гувернантка, вероятно, еще работает.
«Я закончил сочинение. Как доказательство, я отправил вам копию письма моему преподавателю. У меня больше не осталось дел. Теперь ваша очередь сдержать слово».
Ответ не заставляет себя ждать.
«Мои поздравления. Я проверю и сообщу вам программу на завтра».
Я раздраженно вздыхаю. Конечно, она будет проверять, но всё равно это немного оскорбляет. Меня нельзя упрекнуть в том, что я халтурно делаю свою работу — ставка слишком высока!
Чтобы занять голову, я решаю убраться на столе, который погребен под папками с учебными материалами и книгами из библиотеки. Задвинутая в угол корзина быстро заполняется теперь бесполезными черновиками. Глухой звук торопливо закрываемых томов вызывает у меня любопытное чувство завершения — и ребяческой мести. Здесь, в Кембридже — каникулы, но Совет бросил мне вызов: чтобы получить разрешение покинуть Лондон, я должен в кратчайшие сроки выполнить бесчисленные задания, которые дали нам учителя на две недели каникул. И вот — готово!
Мой стол снова приобрел приличный вид, и я, покачнувшись, встаю, чтобы поискать в шкафу во что переодеться — наконец-то я смогу носить что-то помимо униформы пансиона! А согласно прогнозам погоды там будет снег, так что лучше запастись нужным.
Я сваливаю на кровать несколько свитеров и теплую одежду, потом, поморщившись, встаю на колени — левая нога всё еще плохо сгибается — и наклоняюсь, чтобы достать из-под кровати дорожную сумку. В полутьме мой взгляд привлекает металлический отблеск на стене. Я застываю, отвлекшись от размышлений. Немного поколебавшись, я достаю контейнер из тайника.
К моему большому сожалению, его покрывает тонкий слой пыли. С тренировочными экзаменами в начале года и тонной письменных заданий и докладов, которые нам постоянно задают, у меня уже несколько недель не было возможности прикоснуться к нему. CATs Cambridge не даром получил репутацию школы высшей категории. А ведь я еще только в лицее...
Я сажусь по-турецки на холодный паркет. Поднимаю крышку контейнера и один за другим достаю из него путевые дневники. Я столько раз просматривал их, что выучил наизусть — они написаны шифром, как для скорости, так и для конфиденциальности, но со временем, немного поразмышляв, мне удалось кое-что расшифровать. Это описания дня за днем, почти бортовые журналы, перемежаемые карандашными иллюстрациями, фотографиями и сводками разговоров со встреченными жителями. И особенно много записей о легендах, касающихся исследуемых мест. С комом в горле я глажу почерневшую страницу с торопливыми тонкими буквами, написанными несомненно женской рукой.
Где ты сейчас, мама?
Судя по всему, она представлялась как писательница, ищущая фольклорные истории. В своих заметках она несколько раз зашифровала слово «джинны». Будучи тоже Носителем, я быстро понял, что она собирала информацию о квами и людях, которые, как она, могли превращаться. Наверняка именно таким образом мои родители во время одного из своих путешествий нашли Нууру.