А я-то воображала, что не смогу трусить сильнее, чем во время моих первых портретных видео для Ледиблога…
Я пролистываю новости, и понемногу ко мне приходит осознание серьезности ситуации. Меня охватывает чуднóе умиротворение, окрашенное покорностью. Об этом говорят уже несколько недель, готовятся.
Сегодня в Париже будет особенно много красного и черного.
Сидя на матрасе по-турецки, я прислушиваюсь. Выслеживаю признак, звук, показывающий, что не одна я в квартире проснулась. Моя мать всегда уходит ровно в пять утра, чтобы быть первой у поставщиков и заполучить лучшие рыбу и мясо для меню своего ресторана. Мой отец этой ночью дежурил в зоопарке, а значит, вернется не раньше восьми. В таких случаях обычно знаком начала дня для меня и моих маленьких сестер служит возвращение Норы с утренней пробежки. Но пока всё тихо.
Я машинально проверяю — снова — текст моей речи, записанный на телефон, но я уже знаю его наизусть. От нечего делать я возвращаюсь к меню. Я голодна, но не хочу завтракать одна… Не сегодня.
В итоге я открываю заархивированную папку, суперзащищенную среди других. Видео там, где я его оставила, запечатанное паролем, который знаю только я. После долгого колебания я его запускаю.
На экране появляется Леди Вайфай. Позади нее простая бетонная стена, каких полно по всему городу.
— Привет. Это Леди Вайфай, она же Алья Сезер. Если вы смотрите это видео, значит, либо я запрограммировала его, чтобы вы получили его в определенное время, либо я… вы разграбили мои ультрасекретные архивы, и я уже не в состоянии помешать вам. Э… Получилось то ли слишком глупо, то ли по-настоящему трагично… Ну, что я болтаю… Полная белиберда!
Леди Вайфай еще немного ворчит, а потом протягивает руку к объективу, словно собираясь выключить его. В итоге она передумывает. Она вздыхает, прислоняется спиной к стене, ее взгляд за черной полумаской бегает.
— Ладно, начнем с начала. Я Алья Сезер. Следующая часть этого видео… для моих родителей и сестер, на случай, если этой ночью со мной что-нибудь случится из-за акуманизированного, которого называют Изгнанник.
Она вдыхает, словно чтобы придать себе смелости, и я ловлю себя на том, что делаю то же самое. Это я, это совершенно точно я.
Вот только я по-прежнему не помню этого. Ни этой стены, ни места, где это снималось. Я не помню, чтобы снова надевала костюм Леди Вайфай, очень похожий на тот, что был в мою первую акуманизацию, хотя и улучшенный ультраизощренным наушником, который мигает в ее левом ухе.
Подбирая слова, Леди Вайфай закрывает прядью волос висок, где запекшаяся рана светится чудным розовым цветом. Я машинально провожу рукой по собственному виску и шраму на нем: волосы, которые там выросли, снежно-белые. На людях я делаю вид, будто горжусь этой странной прядью, но на самом деле она внушает мне почти в равных долях неуверенность и страх. Это единственный осязаемый след моей причастности к этой истории, и я не в состоянии сказать, как я могла его получить.
— Изгнанник был заперт в мире Пикселятора, он же Венсан Аза. Ледибаг и Черный Кот только что присоединились к нам. Через несколько минут мы все отправимся сражаться. Битва будет происходить в мире Пикселятора, чтобы избежать дополнительных разрушений. Все присутствующие акуманизированные осознают опасность, и все выбрали продолжать борьбу. Я тоже выбрала помогать Ледибаг и Черному Коту. Я надеюсь… надеюсь только, что нам всем удастся вернуться живыми и невредимыми. В любом случае, мы всё сделаем для этого.
Леди Вайфай огорченно улыбается.
— Не знаю даже, зачем я решила записать это видео. Это просто показалось мне… необходимым. Срочным. И я не нашла в себе сил позвонить родителям напрямую. Я не хочу… чтобы меня подвело мужество, когда я услышу их голоса. Я не хочу, чтобы они боялись… как боюсь я, на самом деле.
Она испускает дрожащий вздох.
— Я… Да это так, я умираю от страха. Я… правда умираю о страха. Нино тоже боится, он сказал мне только что. Думаю, мы все боимся в разной степени. Мы прекрасно знаем, чем рискуем. Но…
Она опускает веки и подносит руку к наушнику, делает паузу в несколько секунд, словно слушая что-то. Потом вздыхает — словно придушенный всхлип, — яростно трет глаза и бросает в объектив резкий взгляд.
— …Но я не отступлю. Я, наконец, способна сделать что-то, чтобы защитить мой город и моих близких. Я всегда этого хотела с тех пор, как появились Ледибаг и Черный Кот. Так что я не отступлю.
Она с трудом сглатывает и несколько мгновений молчит, уставившись в землю. Когда она снова смотрит в объектив, ее улыбка вдруг становится менее искусственной, более нежной.
— Папа, мама, девочки… Привет всем. Это Алья. Я просто хотела вам сказать, что…
На глаза резко наворачиваются слезы. Я ставлю видео на паузу, не в состоянии смотреть дальше. Бросаю телефон на одеяло, злясь на саму себя. Что на меня нашло смотреть это сейчас? Не слишком подходящий день, чтобы появиться в классе с покрасневшими глазами и прескверным видом! Определенно не подходящий!
Я сильно шмыгаю, долго и глубоко дышу. Испепеляю взглядом висящий на шкафу наряд для церемонии: черные брюки, белая блузка и черная жакетка, позаимствованная у мамы, с которой я примерно одного роста. С красно-черным шарфом и кокардой Ассоциации Празднования Парижских Лицеев, это будет идеально.
Успокойся. Дыши. День только начался…
Громкое «бум» в мою дверь заставляет меня подпрыгнуть. Из коридора раздается громогласный голос:
— Алья, ты опять забыла поставить будильник! Вставай, копуша, надо накормить завтраком Этту и Эллу!
Судя по не слишком тихим шагам, Нора уже торопливо направляется на кухню. За моей старшей сестрой следует кавалькада с криками и смехом. Близняшки явно тоже уже встали. С колотящимся сердцем я слушаю гудение микроволновки, которая греет молоко с шоколадом; кофеварку с дозатором, которая ворчит, заваривая кофе Норы; потрескивание яичницы-глазуньи на сковороде и позвякивание пиал, которые близнецы расставляют на столе, взапуски распевая считалочку, которую выучили накануне. Запах теплого хлеба и сдобных булочек витает в воздухе — должно быть, после пробежки Нора сделала крюк к своей любимой булочной.
— Алья, подъем! — зычно кричит Нора. — Иначе ты опоздаешь, мадам Ответственный-представитель-празднования-и-всё-такое!
— И всё такое! — трубит Элла.
— И так далее и тому подобное! — добавляет Этта.
Я тру глаза рукавом пижамы и изображаю ворчливый голос не до конца проснувшегося людоеда, который так смешит близнецов:
— О, ладно-ладно, девочки, иду!
Я выбегаю из комнаты, умышленно забыв мобильник.
Снова идет снег. Как в тот вечер…
Пока ведущая в моих наушниках объявляет метеосводку, я с беспокойством рассматриваю серое небо. Церемония должна начаться в пятнадцать часов, а прогноз на ближайшее время не перестают ухудшаться…
«8.37»
Я неохотно убираю телефон, раскрываю зонт и пробегаю несколько десятков метров, которые отделяют меня от входа в лицей. Из-за нападавшего ночью снега улицы едва пригодны для движения и пробок больше, чем обычно. Простой пешеход, я рассматриваю застрявшие в пробках машины и качаю головой. С трудом верится, как несколько сантиметров снега могут парализовать целый город…
Несмотря на поздний час, в лицее очень мало народу. Уроки сегодня не обязательны, и я уже знаю, что многие мои одноклассники не придут. В пустых коридорах и полупустых кабинетах царит забавная атмосфера — словно неуверенность, которая обычно наблюдается только перед летними каникулами…
Ничто не может быть дальше от истины, и я скептично улыбаюсь. В нашем городе зимние каникулы закончились две недели назад, и настроение на самом деле не расслабленное. Сегодня живые воздают честь погибшим в прошлом году. Завтра все вернутся к занятиям, и мы самым банальным образом начнем новый год. По крайней мере, мы попытаемся…