У меня тоже есть тот, рядом с кем снять маску становится проще, и мне следует беречь его. Нино — другой, он не умеет лгать и скрывать то, что думает: со мной он почти с самого начала действует с открытым забралом, искренне и без притворства. Сожалеет ли он об этом иногда? Он слишком милый, и заслуживает гораздо лучшего, чем мои перепады настроения…
С колотящимся сердцем я глубоко вдыхаю. И говорю. По пульту пробегают строчки, параграфы, которые я уже знаю наизусть. Я почти и не вспомню, как их произносила.
Посреди толпы наши двое вечных героев терпеливо ждут — внушающие доверие, непоколебимые. Они были нашим примером, нашей силой, источником нашего мужества. И до сих пор ими являются, и будут еще долго.
Где бы они ни были. Что бы они ни делали. Я в это верю.
Черный Кот, Ледибаг. Желаю вам обрести мир.
Спасибо.
Тема Альи: «Gotta Knock a Little Harder» – The Seatbelts — https://youtu.be/gGi8LvE9Afk
День +365.
— Да ладно?! Ты был у «Хантсмена и сына» на фотосессии? Сегодня утром?!
Хотя Ким всегда громко разговаривает, мы все, сколько нас есть, озадаченно поворачиваемся к нему. Ким схватил Адриана за плечи и пристально смотрит на него с одинаково пораженным и счастливым выражением.
— Ты делал рекламу для Хантсменов, ТЕХ САМЫХ Хантсменов? Тех, которые…
— Тех, которые послужили прототипом ателье в фильме «Кингсмен», — с терпеливой улыбкой опережает его Адриан. — Да, это они.
Взбудораженный Ким трясет его еще сильнее.
— НО ЭТО ПРОСТО ПОТРЯСНО! Это мой любимый фильм! Рассказывай! Как это было? Ты смог увидеть места съемок? У них правда есть тайный подвал? Ты встречал там подозрительных типов, вроде секретных агентов?
Адриан несколько раз пытается ответить, но Ким выдает без остановки вопросы и фанатские теории, не давая ему ни секунды передышки. Нино и Макс рядом с ними, смеясь, переглядываются поверх стакана: все знают Кима и его всепожирающую страсть к вышеупомянутому боевику, его монолог только начался.
— Похоже, мы потеряли Адриана на несколько часов. Какая жалость.
Я отвлекаюсь от небольшой группы парней на другом конце гостиной и поднимаю взгляд на Алью. Она насмешливо протягивает мне стакан и тарелку, заваленную птифурами(2), которые я любезно держу, пока она устраивается среди громадных подушек, собранных прямо на полу. Удобно усевшись, она забирает стакан, но отказывается от тарелки.
— Это для тебя. Ешь.
Я приподнимаю бровь:
— Нет, спасибо, я…
— Это было не предложение, а приказ. Уверена, ты сегодня пропустила обед. Так что ешь.
— Алья, ты уже недавно поймала меня с салатницей чипсов и пиалой овощей и фруктов. Я правда больше не хочу есть.
— Как? Мои с любовью приготовленные птифуры недостаточно хороши?
— Алья, я проходила через кухню, когда пришла. Мусорный бак был набит упаковками от быстрозамороженных продуктов.
— Ладно, поправка: мои с любовью разогретые птифуры недостаточно хороши?
Она бросает на меня сверкающий лукавством взгляд, и я фыркаю. В итоге я ставлю тарелку между нами и, чтобы произвести приятное впечатление, беру мини-пиццу и напоказ пробую ее. Одобрительно кивнув, она радостно откусывает слоеный пирожок, одновременно окидывая комнату удовлетворенным взглядом.
Приглашенные приходили в час по чайной ложке — я даже оказалась не последней. Здесь сейчас большинство наших бывших одноклассников, а кроме того, несколько «дополнительных членов семьи», как Алья любит называть Кагами, с которой поддерживала связь, Луку, брата Джулеки, и даже Марка, приятеля Натаниэля, вернувшегося с ним из Лилля. После насыщенного эмоциями дня атмосфера установилась спокойная и теплая, и в квартире Альи тут и там сформировались небольшие группы.
По настоянию Розы Джулека и Лука принесли гитары. Сидя по-турецки на полу возле дивана, лицом друг к другу, они вместе импровизируют мелодию, вдохновленную их последним путешествием — любопытная смесь колыбельной и цыганской песни. Их пальцы бегают по струнам, и им достаточно обменяться взглядом, чтобы темп и тональность внезапно изменились, став более быстрыми и зажигательными. Иван внимательно наблюдает за ними, отмечая ритм хлопками ладоней по коленям. Сидя на диване позади него, Милен обняла его руками за шею и закрыла глаза с улыбкой на губах. Роза покачивается в ритме мелодии, беззвучно произнося слова, которые знает только она.
Из-за отъезда Джулеки и Луки их музыкальная группа распалась. Однако Иван продолжал играть на ударных, а пение и сочинительство — буквально вторая натура Розы. Кто знает, возможно, они возобновят репетиции теперь, когда двое их гитаристов вернулись в Париж?
Другие собрались перед плоским экраном для соревнования по видеоиграм. Судя по раздосадованным восклицаниям Натаниэля и звонкому голосу Аликс, последняя разбила его наголову в Ultimate Mecha Strike IV. Когда Натаниэль выходит из борьбы, свободным джойстиком ко всеобщему удивлению завладевает Кагами. Аликс поспешно запускает новую игру, настолько же шумная и вызывающая, насколько Кагами молчалива и сосредоточена. В группе воцаряется внезапная тишина, когда каждый осознает, что Кагами не только хорошо защищается, но ей еще и удается поставить Аликс в затруднительное положение. Постепенно все присутствующие зрители выбирают себе участницу, которую поддерживают аплодисментами и взрывами смеха.
Удобно устроившись среди подушек в углу гостиной, я с улыбкой наблюдаю за ними. После празднования Дня Памяти в нормальности этой сцены есть нечто волнующее, словно для всех нас перевернулась страница. Но не это ли было целью вечерники?
Ким и Адриан возле буфета продолжают оживленный разговор.
— А их зонтики? Они правда бронированные?
— Ким, ты же понимаешь, что мы говорим о фильме? Я не уверен…
…Или скорее Ким один за другим задает возбужденные вопросы, тогда как Адриану с трудом удается вставить несколько слов подряд — и всё это под насмешливым взглядом Нино, который избегает вмешиваться.
— Не беспокойся, — выдыхает Алья. — Мы еще немного позволим Адриану выпутываться самому, а потом я организую конкурс армрестлинга, чтобы собрать всех для десерта. Ким оставит Адриана в покое, он никогда не может устоять перед соревнованием.
Я молча киваю, тем не менее не в состоянии отвести взгляд от Адриана. Нино замечает это с другого конца комнаты и незаметно пихает его локтем, с позабавленным видом указав на меня подбородком. Адриан прослеживает за его взглядом и посылает мне смущенную улыбку. Я отвечаю неловкой усмешкой — и невольным румянцем.
Подумать только — он наконец-то здесь. Всего лишь на неделю, но и это уже сверх ожидания!
— Ну вот и закончился этот день, — вздыхает Алья, сворачиваясь в клубок в подушках. — Наконец-то!
— Да.
— Ты справилась, Маринетт. Браво. Видишь, ты на это способна.
— Ты находишь?
Я морщусь, вернувшись в реальность.
— Я едва спала неделю. Сегодня я устроила истерику из-за Кима, накричала на тебя и прогуляла уроки. Я не смогла остаться на всю церемонию Дня Памяти. Адриан нашел меня на скамейке в парке, когда я предавалась мрачным мыслям…
— В твою защиту, мы все плохо спали на этой неделе, достаточно посмотреть на мешки под глазами у всех присутствующих.
Говоря, она методично загибает пальцы в подтверждение своих аргументов. Выглядит это одновременно деловито и комично.
— Уроки сегодня были необязательны. Ким уже забыл о твоей вспышке, и никто в классе не обижается за твой уход, потому что надо быть святым или зваться Адрианом, чтобы выносить выходки Кима, и глазом не моргнув. И посмотри на нас этим вечером: ты жива и в хорошем состоянии по сравнению с тем, что было несколько месяцев назад. Адриан вернулся на неделю в Париж и побудет с нами в лицее. Это главное, так? Так?