Слышится шорох, небольшое ворчание и приглушенный вой волка на луну.
— …в тишине, я сказал, — продолжает Ведущий слегка насмешливым тоном. — Разве что Оборотни любой ценой хотят быть разоблаченными соседями.
Ему отвечает придушенный смех. Я усмехаюсь, пытаясь определить, с какой стороны круга он доносится.
— Оборотни теперь сыты, они снова засыпают. Колдунья, теперь я призываю Колдунью!
Я открываю глаза, как меня просят. Макс обводит взглядом круг и, наконец, замечает меня.
— Колдунья проснулась. Колдунья видит, на кого напали этой роковой ночью. Что Колдунья будет делать?
Он показывает мне пальцем на Алью, которая с закрытыми глазами корчит гримасу, внимательно прислушиваясь и еще не зная, что произошло с ее персонажем. Я подчеркнуто приподнимаю брови: в качестве держателя карты Колдуньи, я имею право исцелить игрока, чтобы позволить ему выжить… или не исцелить. Я улыбаюсь Максу и делаю ему знак большим пальцем вверх. Он кивает.
— Колдунья по своей величайшей доброте решила использовать исцеляющее Зелье. Она спасает несчастного раненого Жителя. Удовлетворенная, Колдунья снова засыпает.
Я закрываю глаза.
— В Тьерсельё наступает день! Вся деревня просыпается. К счастью, на этот раз никто не умер, но поднимается волнение. Для жителей время объединиться и обозначить виновного в нападении сегодняшней ночью!
Все игроки поднимают головы, и начинаются обсуждения, вначале нерешительные, потом каждый втягивается в игру, чтобы защитить свое мнение. Тон быстро повышается, хотя атмосфера остается добродушной.
— Жители проголосовали. Аликс, ты обвиняешься в том, что ты Оборотень, и приговорена к смерти!
— А-а-а-а, я умираю! Братья, отомстите за меня в следующее полнолуние!
С комическим бульканьем изобразив ужасную болезненную кончину, Аликс поворачивает карту, демонстрируя всем. Она не была обязана это делать — некоторые предпочитают унести тайну с собой в могилу и оставляют карту у себя, — но она и в этот раз действительно была Оборотнем.
— После этой крайне очистительной казни, — напыщенно продолжает Макс, — вся Деревня засыпает. Я призываю Ясновидящую! Она просыпается, увлеченная своими видениями. В тишине она показывает мне того, про кого хочет разузнать в эту ночь…
Ведущий одного за другим вызывает игроков.
— Теперь просыпаются Оборотни, жаждущие крови и мести! Молча, они совещаются… Они укажут следующую несчастную жертву…
И игра неутомимо продолжается.
Я подавляю очередной зевок, глаза болят. Бессонница прошлой ночи начинает серьезно давить на меня. И поэтому когда несколько ходов спустя Оборотни решают убрать меня, я охотно выхожу из игры, пока выжившие жители обсуждают следующего предполагаемого Оборотня.
Я сворачиваюсь на боку, не обращая внимания на жесткость пола. Несмотря на то, что партия в самом разгаре, наполненная смехом и театральными репликами, Адриан по-прежнему крепко спит. Прядь волос подрагивает в такт медленному ритму его дыхания и регулярно щекочет ему щеку, каждый раз заставляя его морщить нос. Позабавленная, я, поколебавшись, осторожно отодвигаю непокорную прядь. Он практически не реагирует — только вздыхает. С нежностью в сердце я спокойно смотрю на него.
Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Я не чувствовала себя настолько умиротворенной уже..
…уже сколько?
Я вздрагиваю и открываю глаза: гораздо темнее, чем раньше. Адриан по-прежнему спит, но теперь лежит на боку, лицом ко мне. Он слегка улыбается, и я краснею, заметив, что его рука непринужденно легла на мою. На одно долгое мгновение я напрягаюсь, сердце трепещет. А потом решаю не убирать руку.
— Успокойся, Носительница. Ради всего святого…
Плагг садится на подушку Адриана и бросает на меня саркастичный взгляд. С пылающими щеками я тихо ругаюсь на него:
— Плагг, откуда ты взялся?
— Я совершал последний обход кухни. Торт восхитителен, было бы преступлением позволить ему потеряться, — гордо пищит он, потирая пузо.
— Тебя заметят!
— Вовсе нет…
Я поднимаю голову и осторожно оглядываюсь. Игры закончились, и, похоже, давно. Свет погашен везде, кроме коридора у входа. Несколько игроков заснули, как я, прямо на месте, свернувшись под одеялами. Другие заняли диваны или громадные подушки в углу гостиной. Отсутствующие, вероятно, ушли в комнаты. Рядом с кухней Алья с чашкой горячего шоколада тихо разговаривает со своей сестрой Норой, которая, видимо, несмотря на бурю, только что вернулась из спортзала.
Я растерянно ложусь обратно — я думала, что закрыла глаза всего на несколько мгновений. Но усталость будто испарилась, значит, я спала гораздо дольше, чем несколько минут. С колотящимся сердцем я рассматриваю крепко спящего Адриана, и это зрелище немного успокаивает меня — снова.
Я слышу, как Нора выходит из комнаты. Осмеливаюсь бросить взгляд в ее направлении: осматривавшая гостиную Алья замечает меня. Она слегка улыбается и шепотом окликает меня, показывая несколько одеял и подушку, которые держит в руках.
— Всё хорошо? У тебя есть всё, что нужно?
Я подтверждаю улыбкой и кивком. Она кладет вещи на стол и подмигивает мне.
— Отлично. Спокойной ночи!
Она осторожно перешагивает через лежащих на полу, дернувшись, когда Ким испускает звонкий храп, когда она проходит мимо, и исчезает в коридоре. Несколько мгновений спустя свет гаснет, но против всякого ожидания, гостиная не полностью погружается в темноту. Фонари снаружи храбро сражаются с бурей, и синеватый свет проникает сквозь панорамное окно квартиры.
Плагг осторожно появляется из подушки Адриана. Проверив окрестности, он счастливо потягивается и сворачивается в складках его одеяла, в тени его шеи. Там он протяжно зевает и насмешливо подмигивает:
— Ревнуешь, Носительница?
Вместо ответа я весело усмехаюсь ему. Удовлетворенный, он сворачивается в комок и закрывает глаза, счастливый, как сыр в масле. Несколько секунд спустя его дыхание замедляется, обычно подрагивающие вибриссы опускаются. Он уже спит.
Проходят минуты. Я слушаю разнообразные дыхания, заполняющие комнату, спокойные и безмятежные. Смотрю на Адриана, который больше не улыбается и выглядит особенно невинно — спящий в бледном изменчивом свете, который отбрасывают на нас снежные хлопья. Я не осмеливаюсь пошевелиться — моя рука в его руке, — чувствуя успокоение и, однако, не в состоянии надолго закрыть глаза, как всегда во время моих бессонных ночей.
Да тьфу ты.
Я колеблюсь еще несколько мгновений, а потом пододвигаю подушку и плед к Адриану. Я прижимаюсь к нему, напряженная и покрасневшая, как никогда. Он сонно бормочет и слегка вздрагивает, после чего воцаряется тишина. И, наконец, его рука скользит мне за спину и прижимает меня к нему. Успокоившись, я расслабляюсь, и он удовлетворенно вздыхает. Я снова чувствую рядом с собой его дыхание, медленное и спокойное. Оно убаюкивает меня.
Где-то над моей головой тихонько хихикает Плагг:
— Я так и знал. Ревнуешь.
Я улыбаюсь с закрытыми глазами.
И финальное музыкальное сопровождение (послужившее вдохновением для написанием этой главы): «Nandemonaiya – Present vers.» by Akane and BriCie («Your Name» Cover) — https://youtu.be/WdeK2YSGrEg
Комментарий к Глава 25. Наступает ночь. Часть 2 (1) Известная во Франции телевикторина, придуманная известным сценаристом и ведущим Арманом Жаммо. Передача транслируется до сих пор, но считается старомодной. Бытует мнение, что ее смотрят только старики.
(2) Небольшое сдобное печенье или маленькое пирожное. Как правило, продается набором из разных сортов. Чаще птифур готовят из бисквитного и песочного теста, наполняя разными начинками и украшая кремом и глазурью. Эти мини-закуски, рассчитанные буквально на один укус, подаются в конце еды (к кофе, чаю, коктейлям).
(3)Игра «Уно» в значительной степени совпадает с популярной игрой, в России известной как «Сто одно», но требует специальной колоды карт.
(4) Игра похожа на «Мафию». В одной маленькой европейской деревне живут обычные жители. Но обычные они только днем. Ночью некоторые из них превращаются в оборотней и убивают мирных жителей. Цель людей – уничтожить всех оборотней. Все игроки днем линчуют одного из жителей, заподозрив его в причастности к нечистой силе, а оборотни ночью убивают по одному мирному жителю.