— Плагг?
В полумраке изумрудные глаза Плагга сверкают как никогда. Когда он, наконец, поднимает ко мне голову, я без труда замечаю две влажные дорожки на бархате его щек.
«Они согласились всегда жить в разлуке, чтобы быть связанными навечно».
— О, Плагг.
Я складываю руки чашей под его дрожащей фигуркой, и он опускается в мои ладони. Он издает жалобное рычание, но его взгляд сверкает горечью.
— Ты всё забудешь. А значит, не будешь ни о чем жалеть. Ты не представляешь, как тебе повезло, Адриан… Нет, ты не представляешь.
Я инстинктивно поднимаю его на уровень глаз и наклоняю голову, горло сжимает. Как сделал бы настоящий кот, он прижимается лбом к моему лбу, возможно, немного сильнее, чем необходимо.
— Придурок, Плагг. Мне будет тебя не хватать, так или иначе.
— Это ты так говоришь, — прерывисто ворчит он.
— Да, и я так думаю. Я знаю, что было до того, как ты появился. Так что я знаю, что будет после. Мне будет тебя не хватать, Плагг.
— Тем лучше. В кои-то веки не только я буду жалеть.
Я издаю приглушенный горький смешок.
— Плагг… У меня есть к тебе последняя просьба.
— Ну-ну, — ворчит он. — Вот уж удивительно.
— Трансформируешь меня? В последний раз?
— С каких пор ты считаешь, что должен спрашивать разрешения, пацан?
— С тех пор, как видел, как плачет мой лучший друг.
Изумрудные глаза Плагга расширяются, а потом вспыхивают еще сильнее. Его вибриссы на мгновение вздрагивают.
— Только если тебе есть чем потом подзарядить меня, — хриплым и недовольным тоном выдыхает он.
Я смеюсь от всего сердца:
— В моей сумке. У меня есть твой любимый камамбер. Целиком.
Плагг вздрагивает и закрывает глаза. Он молчит некоторое время, а потом вздыхает. Его левый глаз приоткрывается, блестящий и насмешливый.
— Ну? Чего ты ждешь, Черный Кот?
Час -12
Хлопает дверь. Тишина угнетает.
Я сползаю по двери на пол, сотрясаемый беззвучным рыданием. Слезы уже текут по моим щекам, неумолимые, горячие. Я вытираю их сердитым жестом, стиснув зубы.
Ледибаг. Мне кажется, я еще чувствую ее стройную спортивную фигуру, прижатую ко мне. Я еще ощущаю тепло ее лба на моих губах, восхитительный запах ее темных волос. Я еще слышу ее дрожащий пораженный голос.
«Черный Кот!»
Я всхлипываю — приглушенно, невольно, пафосно. Сильнее сжимаюсь. В последний раз я так плакал по матери.
Всё кончено. Всё кончено!
— Адриан?
Надо мной раздается встревоженный голос Плагга.
— Да что случилось-то? Что сказала Ледибаг?
Всё кончено. Конец. Я больше никогда ее не увижу.
Я издаю стон, не в состоянии сдержать рыдания. Я уже больше ничего не контролирую. Это больно. Слишком больно. По-другому, но так же сильно, как с мамой. Я больше не могу… Я больше не могу!
А вдобавок мне стыдно. Потому что я не сумел остаться сильным. Потому что мне не хватило храбрости сказать ей, что я уезжаю. Потому что вместо этого я признался ей в своих чувствах, а потом сбежал как трус, не оборачиваясь!
«Я люблю тебя, Ледибаг!»
Меня достало. Достало пытаться быть надежным и идеальным, когда я вовсе не такой. Достало ранить тех, кого я люблю, достало их покидать, достало их терять! Я хочу, чтобы всё это закончилось!
А ведь всё только начинается!
Я подношу руку к Кольцу и шепчу сквозь рыдания:
— Прости, Плагг!
— Адриан!
— Я отказываюсь от тебя!
Я снимаю Камень Чудес, и воцаряется тишина. Я застываю, мне больно дышать, сердце бешено колотится. Слезы текут по щекам, почти раздражающе. В конце концов, я поднимаю глаза, сотрясаемый судорожными рыданиями.
Кухня темна и пуста. Дрожа, я смотрю на зажатое в моей ладони ставшее черным Кольцо. Мне страшно его выпустить, оставить. Но еще больше мне страшно снова его надеть.
Прости, Плагг. Прости.
Я встаю, пошатываясь, достаю из кармана эбеновую коробочку. Убираю туда Кольцо и кладу ее на соседний стол. В тот момент, когда ее надо отпустить, у меня сдают нервы.
Я должен всё перечеркнуть. Но я не могу!
«Есть только один Черный Кот, который внушил мне желание и мужество быть Ледибаг. И это всегда будешь ты».
Я обречен покинуть Париж. Так что я отказываюсь от Черного Кота, чтобы кто-то другой мог взять на себя эту роль и защищать ее. Это самое главное.
Ради нее. Я делаю это ради нее.
Я отпускаю коробочку, молча смотрю на нее.
С трудом вдыхаю, рыдания временно успокоились. Прежде чем они снова обрушатся на меня, я надеваю анорак, натягиваю капюшон на всё еще покрытые снегом волосы, беру рюкзак. Я выхожу из комнаты, не оглядываясь, пересекаю коридор, и выхожу из квартиры Мастера Фу.
Всё кончено.
Я сделал правильный выбор.
Час -11
— Национальный музей Естественной истории снова открыл свои двери сегодня после полудня, когда завершились текущие проверки из-за неожиданно появившейся вчера вечером акумы. Можно отметить возросший поток воодушевленных посетителей, несомненно, привлеченных снимками ископаемых существ, которые свободно бродили по Парижу прошлой ночью…
— Похоже, все скелеты ожили! Представляете, если бы сбежали тирексы?
— Мой кузен живет напротив музея. На его балкон сел птеродактиль!
Убаюканный покачиванием автобуса и мурлыканием радио, я рефлекторно прислушиваюсь, настороженный смехом и возбужденными восклицаниями. Слева от меня подростки обмениваются комментариями по поводу сегодняшних новостей.
— Блин, хотел бы я это видеть. В девяти из десяти случаев в новостях объявляют слишком поздно. Когда я прихожу, нападение завершено, а Ледибаг и Черный Кот уже исчезли!
Я вздыхаю под капюшоном. Подумать только, есть еще простофили, бегущие к местам нападений и снимающие происходящее, вместо того чтобы найти безопасное место… Но тирексы правда были потрясные.
Ну, не так, как она…
«У нас еще есть время, Черный Кот. У нас может получиться!»
Она по-прежнему в это верит. Мне не хватило духу разрушить ее надежды. В любом случае, зачем? Лучше было оставить как есть.
Отсутствие Кольца на правой руке болезненно чувствуется, и в горле поднимается новое рыдание. Я сжимаю кулаки, глаза сухи до боли. Я сделал правильный выбор. Я сделал правильный выбор. Плагг бы понял. И она тоже поймет. Может быть.
Но зачем же я ей это сказал?
«Ледибаг, я люблю тебя…»
Я съеживаюсь на сиденье, охваченный стыдом. Сосредотачиваюсь на голосе дикторши в надежде переключить мысли на другое.
— И без перехода — снег! Он, наконец, появился после необычайной волны холода, которая коснулась Парижа несколько дней назад. Сильный снегопад начался вечером и, должно быть, продолжится всю ночь. Завтра уличное движение в черте города…
Я сел в первый попавшийся автобус, не заботясь о направлении — я не хочу возвращаться, но здесь хотя бы хорошо. Я вытираю влажные веки и обращаю пресыщенный взгляд на авеню за окном. Это уже не несколько снежных хлопьев — на город обрушился настоящий белый поток. Уличное движение от этого только ухудшается, судя по тому, как без конца тормозит автобус. Скоро быстрее будет идти пешком…
— И только что поступило экстренное сообщение: Адриан Агрест, сын короля моды Габриэля Агреста, исчез сегодня утром из фамильного особняка. Согласно некоторым близким к полиции источникам, он был замечен несколькими свидетелями в двенадцатом округе во второй половине дня…
«Проклятье! Забудь обо мне до завтра!»
Я сжимаюсь на сиденье. Рефлекторно опускаю голову рядом с другими пассажирами и сильнее натягиваю капюшон. Нет, мой отец ведь не сделал этого? Позвонить копам всего через несколько часов после моего ухода, когда он может исчезать на два дня, и я не имею права ничего сказать?!
— Уже проводятся задержания с целью проверки документов. Напоминаем: Адриан Агрест, местная звезда модельного бизнеса — известное парижанам лицо, поскольку он…
Задержания? Это заходит слишком далеко!