Он ищет, ищет нас. Он ищет мои Звезды, чтобы извлечь выгоду из их колоссальных сил. Он, не колеблясь, раскрыл перед публикой свое существование и свои цели, самонадеянно рассчитывая на свое могущество и анонимность. У него нет ни малейшего уважения к запретам и обязанностям, которые накладывает его статус. Никакого сочувствия ни к человеческой жизни, ни к своим товарищам Носителям.
Новые Носители… К счастью, они совершенны. Ловкие, старательные, великодушные. Трогательные.
Носитель Тени — бесхитростно названный «Черным Котом» — беспечен и обольстителен, как многие его предшественники, но прежде всего он внимателен и искренен. Предан своему делу и своей напарнице.
Носительница Света — назвавшая себя «Ледибаг» — храбрая, рассудительная, изредка колеблющаяся, но всегда быстро преодолевающая себя. Блистательная во всех смыслах слова. В этом цикле она стала лидером — и каким лидером, — и это при том, что она еще столь юна!
Люди любят их, задаются вопросами на их счет, но вдохновляются их примером в повседневной жизни. Это хорошо. В любую эпоху именно так История пишется наилучшим образом: с Носителями, которых считают героями, богами, святыми или прирожденными лидерами. В этой современной западной культуре их силы возбуждают любопытство, но они остаются примером. Символы авторитета, порядочности и мужества, образцы для вдохновения.
Я остаюсь на расстоянии, как мне предписывают тексты. Тем не менее я ощущаю радость моих двух маленьких Звезд. В общении с этими людьми, в этой стране, где, несмотря ни на что, хорошо жить, мои квами расцветают, как не было уже очень давно.
Эти Носители еще едва начинают пробуждать силы своих квами, но уже превосходят мои надежды. Однако меня терзает беспокойство: я позволил себе следовать инстинкту, когда надо было назначить избранных, но я не заметил, как изменился мир. Они еще так юны, возможно, слишком юны. Они так сильно зависят от своего окружения…
И однажды именно это их губит.
— Черный Кот должен покинуть Париж. Его семья переезжает… Что нам делать, Мастер Фу?
День -1
Час -15
— Мастер Фу, я всё перепробовал. У меня не осталось выбора, я уезжаю с отцом за границу. Но Черный Кот должен остаться. Ледибаг, ей… ей нужен напарник.
Я сохраняю невозмутимость, но внутри ворчит гнев. Все мои Носители исполняли свою роль до конца. Вот уже скоро два века, как я их сопровождаю, каждый из них умер от старости или от ран, но ни один не отказался от своего титула. Ни один. Это было моей честью, гордостью.
Однако я знаю, что так было не всегда. Мои Звезды с их тысячелетней мудростью не раз рассказывали мне о своем опыте в этом отношении: образец Носителя, каким его представляли в храме — избранный, назначенный юным, который должен усилиями и заслугами раскрыть громадные силы своего квами — распространен самое большое несколько веков.
Бывали эпохи, когда Шкатулки зависели не от Хранителя, а от более-менее законного собрания. Роль Носителя часто давалась на определенный срок: статус, который принимают на какое-то время, а потом обучают преемника и передают в строжайшей тайне — зачастую, как только начинает чувствоваться слабость. В некоторых бурных, забытых Историей обстоятельствах это был даже ранг, которому завидовали и за который сражались.
Я не могу лгать: отказ возможен. Дорогостоящ, но возможен.
— Я должен отдать мой Камень Чудес, не так ли?
Симбиоз разрушен. Я уже чувствую грусть в сердцах двух моих Звезд, но их Носители слишком мало знают и слишком потрясены, чтобы заметить это.
Я молча изучаю мальчика. Такой юный и уже такой способный. Но сейчас — без трансформации, с опущенными плечами и затуманенным взглядом — он воплощенная противоположность Черного Кота.
Такой потенциал. Растраченный зря…
Он уже отказался: он пришел не для того, чтобы спросить у меня совета, как он сказал, но чтобы вернуть мне Кольцо. Что касается Ледибаг, я почувствовал в наших разговорах, что она тоже может отказаться, когда задача, которую она взяла на себя — победить Бражника — будет выполнена. Я даже не уверен, осознает ли она это сама…
Это действует не так. Нет. Так не должно быть, не под моим руководством. Они были созданы, чтобы понимать друг друга, дополнять друг друга. Предназначенные друг другу, должны были подарить равновесие их миру и их эпохе. Я уже более века не чувствовал такой синергии у моих Избранных.
Они должны были сделать честь силам, которые им доверены. Их успех должен был стать моим искуплением. Но они отказываются.
Я не должен был воспринимать это как личное. Вот только после десятилетий одиночества и лишений мне гораздо труднее, чем предвиделось, оставаться объективным.
А аура Бражника бродит, странно давящая. Не знаю как, но думаю, он чувствует, что нечто готовится.
Наша беседа заканчивается после более часа бесплодных обсуждений.
— Мне жаль, Мастер.
— Не так как мне, Черный Кот.
Час -11
— Мастер? Я беспокоюсь… — шепчет Вайзз.
Я молча сверлю взглядом коробочку и угольно-черное Кольцо, которое лежит в ней. Не желая того, я улавливаю эмоции Плагга, которые мощно излучаются от его Камня Чудес. Я пытаюсь сохранить ясное сознание, без особого результата. Их страдание всегда было моим страданием.
Как часто бывало в прошлом, Плагг замкнулся в себе. Несмотря на мое приглашение, он отказывается говорить со мной или даже показываться. Я подозреваю, он надеялся, что я как-нибудь удержу его Носителя, и я без труда понимаю его реакцию. После двух веков, которые я провел рядом с ними, я знаю, что мои малыши могут порой показывать себя хрупкими и незрелыми, как дети, вопреки тысячелетиям их существования. Это в каком-то смысле цена их стойкости, их невинности.
— Пошли, Вайзз.
С горькой усмешкой я закрываю коробочку и кладу ее в карман пальто. Надеваю старый рюкзак для путешествий.
— Мы начнем поиски с сегодняшнего же вечера. В этом городе наверняка есть другой ценный Носитель. Черный Кот скоро снова начнет действовать.
— Ситуация действительно тревожная, но… — Вайзз зависает на уровне моих глаз. — Беспокоюсь я за вас, Мастер.
Я устало улыбаюсь ему. Поскольку он Армилляр Щит и потому что он стал моим квами, он единственный никогда не засыпал с тех пор, как я впервые открыл Шкатулку. Его грустная мина заставляет сжиматься мое сердце, но его верность трогает меня еще больше.
— Спасибо, мой друг. Но однажды это должно было случиться с нами. Раньше бывали прецеденты, как сказала Тикки.
Он слишком хорошо меня знает, чтобы обмануться, но и чтобы настаивать — тоже. Когда я жестом приглашаю его за отворот пальто, он подчиняется, тихонько вздохнув. Выходя и запирая квартиру, я застаю соседку по лестничной площадке на пороге ее квартиры, разговаривающей с двумя полицейскими.
— Месье Фу?
Я останавливаюсь на полпути к воротам, выходящим на улицу, и поворачиваюсь к двум высоким парням в униформе, киваю им, когда они приближаются.
— Господа?
— Можете уделить нам минутку? Мы должны задать вам несколько вопросов.
Позади них я замечаю раздосадованную гримасу моей соседки, которая поспешно возвращается к себе. У меня плохое предчувствие, но я вежливо улыбаюсь:
— У меня встреча в городе.
— Мы займем лишь несколько минут. Вы видели в последнее время этого мальчика?
Полицейский протягивает мне фотографию, явно подстерегая мою реакцию. Сердце подпрыгивает, но мне удается остаться холодно-невозмутимым. Я беру снимок и долго смотрю на него, нахмурившись.
— Эмм… Возможно. Его лицо мне чем-то знакомо…
— Его зовут Адриан Агрест.
— А! Да, это он на рекламных плакатах по всему городу, не так ли?
— Его видели в этом квартале сегодня во второй половине дня, и, судя по всему, он заходил к вам. Вы подтверждаете?
Я с показной улыбкой возвращаю фотографию. Можно больше не допытываться, откуда у них эта информация: моя соседка, к несчастью — проклятая кумушка, помноженная на великолепную физиономистку. Возможно даже, это она вызвала полицию.