Взмокший, задыхающийся, я кажусь себе новичком, который пробует себя в троеборье без малейшей подготовки. Мне как никогда не хватает ловкости и выносливости Черного Кота!
Наконец, я на авеню, на которой находится контора Мастера Фу. К моему возрастающему изумлению, здание окружено машинами копов. Я останавливаюсь в нескольких десятках метров, рефлекторно поправляю капюшон, прежде чем пробраться среди прохожих. Мне вспоминается экстренное сообщение насчет моего «побега».
«Уже проводятся задержания…»
Я раздраженно прикусываю язык. Я вошел к Мастеру Фу и вышел от него в гражданском облике, и уходя, будучи во взвинченном состоянии, кажется, толкнул нескольких человек. Один из них наверняка узнал меня и связался с полицией.
Надеюсь, у Мастера Фу не будет из-за меня неприятностей. Он еще у себя? Или уже ушел на поиски нового Носителя для Плагга? Эта возможность более чем вероятна, и страх скручивает желудок. Теперь, когда объявлено о нападении акумы, Мастер Фу наверняка захотел срочно назначить другого Черного Кота, чтобы помочь Ледибаг.
Жестокая реальность поражает меня: а что, если я не найду Кольцо? А что, если новый Черный Кот уже готов появиться? При всем желании он не сможет быть эффективным. Не за такое короткое время!
«Черный Кот не придет».
Грустное и горькое выражение лица Ледибаг переворачивает мне сердце. Тикки наверное всё ей рассказала после моего ухода, и я не могу обижаться на квами за это…
Злясь на самого себя, я пробираюсь сквозь всё более плотную толпу. Я по-прежнему в ясном сознании и памяти, а значит, еще могу действовать и исправить то, что можно исправить. Возможно, Плагг в этом здании, и чтобы проверить это, не надо мудрить!
Но подойдя к полицейскому кордону, я испуганно застываю. На шоссе лежит патрульная машина с разбитыми стеклами и выбитой дверью. Ее окружает ореол сажи и растаявшего снега. Ворота дома Мастера Фу раздроблены, еще дымятся. Полицейские заканчивают оцеплять территорию, бесцеремонно отталкивая стекающихся журналистов.
Я нерешительно топчусь. Потом, когда новая волна журналистов и зевак одолевает нескольких несчастных полицейских, отвечающих за безопасность, я проскальзываю под желтой лентой и устремляюсь к разрушенным воротам. В тот момент, когда я ныряю во вход в здание, меня окликает голос:
— Эй! Ты, вернись!
Адреналин окрыляет меня. Я несусь до двери квартиры Мастера Фу, которая тоже взорвана. В воздухе по-прежнему плавает неприятный запах дыма, похожий на запах акуманизированного. А что, если Бражник уже нашел Хранителя? А что, если…
Я врываюсь в квартиру — не снимая капюшона, в надежде скрыть лицо: как только я найду Кольцо, единственным способом выбраться отсюда будет трансформация. Только бы меня не узнали!
При виде полицейских в приемной Мастера Фу я долю секунды колеблюсь. Вайзза и его хозяина нигде не видно, а обстановка, похоже, не пострадала ни от какого другого взрыва. Тем лучше: возможно, им удалось вовремя ускользнуть!
— Эй, кто позволил ему войти?
Воспользовавшись эффектом неожиданности, я бросаюсь в коридор, ведущий на кухню, где я оставил Плагга. У меня за спиной по-прежнему кричат.
— Стойте!
Стеклянная дверь в конце коридора разбита. Двое полицейских на заснеженном дворе изучают следы на снегу. Заметив меня, они тут же подозрительно выпрямляются.
Куда делись Мастер Фу и Вайзз? Ледибаг еще была здесь, когда напал акуманизированный?
— Эй, стойте!
Я игнорирую их и мчусь на кухню, к счастью, пустую. Бросаюсь к столу, но коробочки там нет.
Коробочка исчезла.
Тяжело дыша, я лихорадочно осматриваю комнату — безрезультатно. Мой взгляд привлекает кусок бумаги, пришпиленный на одну из стен среди старинных эстампов и гравюр; пергамент с надписью на китайском, которую я узнаю среди тысяч: «черный кот». На видном месте. Когда я проходил здесь в последний раз, ее не было. Послание от Мастера Фу, который знает, что я изучаю этот язык?
Позади меня раздается звук разбившегося стакана, и я резко разворачиваюсь. Двое полицейских со двора сурово смотрят на меня из коридора. Один из них приближается, и я, загнанный в угол, отступаю.
— Сюда запрещено заходить, месье. Мы проводим вас.
Коллега останавливает его жестом:
— Погоди, похоже, это тот пацан, которого объявили похищенным. Адриан? Адриан Агрест, правильно?
Полицейский в свою очередь приближается, более покладистый. Вероятно, он заметил мое отчаяние.
— Всё хорошо! Мы просто поговорим.
Я вздрагиваю, очнувшись от оторопи. Мой взгляд мечется между ними и пергаментом. Если они увидят, как я его беру, они его конфискуют. Или еще хуже: они могут в итоге понять, кто я.
Кровь застывает в жилах.
— Эй, стой!
Я бросаюсь к стене, хватаю послание и готовлюсь удирать — какой у меня шанс увильнуть от двух взрослых мужчин в столь тесном пространстве? Но тем хуже, я должен попытаться!
Странная теплота пергамента настораживает меня. Я теряюсь при виде знака на оборотной стороне, выведенного черными чернилами. Еще один китайский иероглиф. Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что он означает.
«Взрыв».
Я выпускаю пергамент, леденея от внезапного озарения.
— Выходите! Выходите все! — ору я.
Тиски смыкаются на мне, и я отбиваюсь с новой энергией.
— Успокойся! Мы просто хотим поговорить!
Руки полицейского сжимаются сильнее, словно стальное кольцо, которое пригвождает меня к месту. Я упираюсь в него, пинаю соседний стол, который с грохотом падает. Пергамент соскальзывает на землю, вне досягаемости. Я с тревогой вижу, как знак начинает краснеть.
— Уходите! Сейчас взорвется!
Я борюсь снова и снова. Полицейский стонет от усилия над моим ухом, но держится. С ужасающей легкостью выкручивает мне руки. Я падаю на колени, пронзенный болью.
— Отпустите меня!
Ноздри заполняет запах горящего дерева.
— …всё будет хорошо. Мы отведем тебя в участок, и всё будет хорошо.
— НЕТ!
Пергамент раскаляется на уже побуревшем паркете. Сердце стучит в висках. С ощущением тошноты я как наяву вижу бабочку, которая подлетела ко мне на улице несколькими минутами раньше.
Бабочка, сбитая в полете огненной стрелой.
Взрыв, сжегший всех ее товарок.
Акуманизированный, вытаскивавший из рюкзака чистый пергамент. Пергамент, похожий на тот, что сейчас алеет у меня под ногами.
Проклятье. Проклятье, я сейчас подохну! Когда она нуждается во мне! Когда Бражник всё знает о ней!
ЛЕДИБАГ!
Позади меня раздается грохот стекла. Что-то падает и катится по полу. Раздается знакомый голос:
— Адриан!
В моем поле зрения появляется белая бабочка.
Пергамент вспыхивает. Я закрываю глаза, сжав зубы.
Удар сердца.
Тишина.
Потом взрыв. Оглушительный, вездесущий. Хватка полицейского судорожно сжимается. Нас откидывает назад. Я чувствую, как за нами проломилась стена. Нас накрывает горячая ударная волна.
Я теряю сознание.
====== Глава 8. Хранитель и Носители ======
День +365
Мне не хватает тебя. Сегодня мне не хватает тебя еще больше…
День уже клонится к закату. В свете фонарей, которые только-только зажглись, свежий снег мягко мерцает.
Я созерцаю пустую булочную с тротуара напротив. Алек — подмастерье моего отца — похоже, отчаянно скучает за прилавком. Родители, вероятно, на церемонии. Я не связывалась с ними там. Я хотела пройти это испытание одна… и это провал.
По крайней мере, самое тяжелое позади, вдруг понимаю я. После недель в ожидании Дня Памяти Париж, наконец, вернется в нормальный ритм. Больше никаких красно-черных транспарантов на улицах. Конец бесконечным повторениям этой темы в СМИ, прощай лихорадочная атмосфера в лицее из-за подготовки разнообразных церемоний. Мне стыдно, что я испытываю от этого такое облегчение, но так лучше.
С тяжелым сердцем я беру мобильник. После долгого колебания набираю сообщение: