— Она там!
Она уже бросается в погоню за выкуренной из норы противницей, и я следую за ней.
Мы обсудим это во время патруля рано или поздно. Я уже слышу, как напарница спрашивает меня, как я мог быть уверен, что заложник — иллюзия, если полдня чары Вольпины обманывали меня. Неважно, тут мне хотя бы придется солгать ей по хорошей причине.
Но главное, что я сегодня запомнил — я видел, как Ледибаг действует, не думая. Она готова была рискнуть жизнью, очертя голову, без малейшего намерения обратить ситуацию в свою пользу.
Я видел, как она паникует. Из-за иллюзорного Адриана Агреста.
Из-за меня.
No one can unring this bell
Unsound this alarm, unbreak my heart new
God knows, I am dissonance
Waiting to be swiftly pulled into tune
Никто не может заставить замолчать этот колокол,
Выключить тревогу, исцелить мое сердце.
Только Бог знает, насколько являюсь диссонансом,
Который стремится вновь обрести тональность.
День -1
Час -8
Я должен уйти.
— Черный Кот. Всё в порядке.
Маринетт спит. То есть, я думаю, что спит. Она очень бледна, но дышит, и пульс размеренный. С комом в горле я накрываю ее вторым одеялом, тщательно заворачиваю, поправляю подушки, на которых она отдыхает.
Еще есть время. Я могу исчезнуть. Подождать где-нибудь, пока Ледибаг не присоединится ко мне. Притвориться, будто ничего не случилось.
Я должен уйти…
Но я не могу ее покинуть. И невольно постоянно принимаюсь молча разглядывать ее. Я слышу ее знакомый голос на уроках, улыбающийся жизнерадостный голос, который при моем приближении всегда становится смущенным, неровным. Одновременно испуганным и полным надежды.
«А-Адриан?»
Я слышу ее веселый доброжелательный тон, часто насмешливый в тех редких случаях, когда я пересекался с ней в облике супергероя.
«Черный Кот!»
Я помню ее внимательный взгляд — то позабавленный, то критичный и язвительный за маской Ледибаг.
«Котенок!»
Тот же смех, та же улыбка. Озорные. Невинные. Заразительные. Искренние.
Одним дождливым днем…
— Черный Кот… Пожалуйста.
Я вздрагиваю. Поднимаю глаза, моргаю и встряхиваю головой, вырванный из мыслей.
— Вайзз.
Квами кивает. Я делаю над собой усилие, чтобы проанализировать ситуацию. Сохранить холодную голову. Собраться.
Вайзз был там, на улице, после снятия трансформации Ледибаг. Он показался только после появления Тикки. Оба нашли место, где мы могли укрыться, пока Ледибаг не проснется.
Я изучаю окрестности с ощущением, что вижу их впервые. Пустой магазин погружен в полумрак: электричество еще не вернулось в квартал, и холодно настолько, что я думаю, не распаковать ли для Маринетт еще одно одеяло. Она лежит на импровизированном матрасе из подушек и теплых ветровок, которые я достал с соседних полок.
Вайзз только что принес новый карманный фонарик, который он пытается установить, как два первых, на стойках стеллажей, нависающих над нами. При резком и немного дрожащем свете спящее лицо Маринетт кажется еще более бледным. Я заставляю себя отвести взгляд.
Я знаю личность Ледибаг. И по-прежнему не могу прийти в себя. Как я мог столько времени не замечать очевидного?
Нет, главное — то, что мы должны сделать сейчас…
— Где Тикки?
— Отправилась на поиски того, чем можно перевязать ваши раны и подкрепить ваши силы. Она еще несколько минут назад проверила Маринетт: по-видимому, ее сотрясение не настолько серьезное, как она боялась.
Порывшись в памяти, я вспоминаю словно вспышкой: вижу склонившуюся над Маринетт Тикки — веки опущены, наполненные энергией лапки лежат на лбу хозяйки. Вероятно, эта сила присуща только ей, или Плагг просто никогда ее не демонстрировал.
— Она скоро проснется, — примирительно добавляет Вайзз.
Я согласно киваю и чувствую себя еще более виноватым. Тикки права в том, что развивает бурную деятельность. Несмотря на задействованное немного раньше Чудесное Исцеление, на щеке Маринетт всё еще красуется ожог, и, возможно, у нее есть другие раны, требующие заботы. Я должен был подумать об этом раньше.
Соберись!
— Я… Извини, я не слушал.
— Всё хорошо, Черный Кот. Не торопись. День был долгим.
Сидя по-турецки прямо на плиточном полу прохода, я вздыхаю и впиваюсь в голову когтями. Живее, Черный Кот! Живее, думай…
— Я должен уйти, — наконец, хриплю я, по-прежнему с комом в горле. — Если Тикки уверена, что она в порядке, тогда я ухожу.
Вайзз приглушенно вздыхает и снова зависает рядом со мной.
— Но… Но почему?
— Ледибаг хотела сохранить свою тайну. Это очень важно для нее. Ситуация и так уже достаточно сложная, она не должна знать, что я присутствовал при снятии ее трансформации. Это только зазря смутит ее.
А ей сейчас это не нужно. Не когда она ранена и уязвима, не после того, что сделал Черный Кот. Не после того, что я ей сделал.
«Черный Кот не придет».
Я всё еще слышу ее горькое замечание Адриану. Она обижена на меня. Она обижена на меня, и я прекрасно ее понимаю.
— Может, вначале стоило бы поговорить об этом с Тикки, — шепчет Вайзз. — Я знаю, она хотела бы снова увидеть Плагга. Ситуация исключительная, нам надо обсудить ее между квами…
Я вздрагиваю от этой мысли — стать снова Адрианом здесь, сейчас? — и поспешно добавляю:
— Не раньше, чем найдем другое надежное место, чтобы мне снять трансформацию. Я не хочу, чтобы Ледибаг видела меня в гражданском облике.
Выражение лица Вайзза одновременно успокаивающее и встревоженное.
— Черный Кот, желание сохранить тайну — похвально, но ввиду обстоятельств…
Я отбрасываю осторожность. В любом случае, он уже знает мою тайную личность.
— Это совсем другое. Еще недавно я бы всё отдал, чтобы Ледибаг узнала, кто я. Но Маринетт знает меня в настоящей жизни. И я знаю, это сделает ее пристрастной.
С тех пор прошло уже несколько месяцев, но опыт с Вольпиной и ее иллюзией Адриана заставил меня много размышлять, как и опыт с Рипост. Теперь, когда я знаю личность Маринетт, я с каждым мгновением немного лучше понимаю, что в те дни происходило в голове Ледибаг. Всё обретает новый смысл: ее яростное желание защитить Адриана, необычайно рискуя, ее странное беспокойство, когда она думала, что Коллекционер — мой отец — возможно, взялся за собственного сына…
Нашу задачу всегда сложнее выполнять, когда это касается близких — акуманизированных или жертв. Я не желаю выбивать у нее почву из-под ног, открыв, что я — Адриан, ее одноклассник и сын Габриэля Агреста, которым она восхищается. Мне самому теперь, когда я всё знаю, трудно разделить мою Леди и Маринетт. Я хочу избавить ее от этой дополнительной заботы.
— Я пойду. Подожду снаружи. Ей останется только связаться со мной, когда она будет готова, через коммуникаторы.
Я бросаю последний взгляд на Маринетт, по-прежнему без сознания, такую уязвимую под одеялами. Мне приходится заставить себя отвернуться — но я знаю: с Тикки и Вайззом она в хороших руках.
— Передай Тикки. Если Маринетт вспомнит о том, что произошло на Марсовом Поле, скажите ей, что я ушел как раз вовремя. Пожалуйста.
С этими словами я прохожу вдоль полок и углубляюсь в темноту. Крошечный зеленый огонек показывает, что Вайзз последовал за мной.
— Черный Кот? Возьми, по крайней мере, наушник. Сеть не восстановилась после последнего взрыва, но если наушники по-прежнему воспроизводятся, значит, Леди Вайфай еще не… исчезла.
Он взмахивает крошечной фиолетовой пластиной в лапках, и со звоном, сопровождаемым вспышкой, появляется точно такая же вторая, которую он кладет в мою протянутую ладонь. Я нерешительно подношу ее к левому уху под волосами: в ту же секунду она со звоном разворачивается и охватывает ухо. Я пораженно нажимаю на единственную различимую кнопку. В пустоте несколько раз раздается звуковой сигнал. Перед моим левым глазом разворачивается фиолетовый фильтр, на котором появляется одна фраза сияющими буквами: «Сеть недоступна, ведутся ремонтные работы». Есть даже крошечная анимация улыбающейся Леди Вайфай со строительной каской на голове.