Она смотрела на него, пока он кружил ее по залу, и сердце у нее билось все сильнее и сильнее.
— А вот тем, как вы меня… поцеловали. Как вы меня держите, как говорите. Все это так похоже на Грей… — она осеклась, — все это так похоже на другого человека.
Она могла бы поклясться, что Люцифер насторожился. Но, вглядевшись в него повнимательнее, она увидела, что улыбка по-прежнему играет на его полных губах.
Вскоре вальс кончился, и он отвел ее в сторону. Она сказала себе, что рука, направляющая ее, не была такой неожиданно сильной, как ей казалось, и смех его перестал быть настораживающе опасным.
Лакей принёс ей еще бокал шампанского, и на этот раз она с благодарностью его взяла. Не обнаружив рядом с собой Люцифера, она обернулась и увидела, что он погружен в разговор с «придворным», стоявшим у входа. Брут внимательно слушал хозяина, потом кивнул и быстро вышел за дверь.
Софи хотела было извиниться и отойти, потому что ей вдруг пришла в голову мысль, что не стоит так много времени проводить с такими, как Люцифер, но тут еще один человек — с повязкой на глазу и с каким-то странным крюком на руке — подошел к ней.
— Могу я пригласить вас на танец? — спросил «капитан Крюк».
Но Люцифер не дал ей ответить.
— Нет, — коротко бросил он и снова повел ее на середину зала, под, потолком которого сверкала хрустальная люстра.
Грейсону нужна была женщина.
Ему нужно было погрузить свое естество в плоть на все готовой самки, чтобы выгнать из головы все мысли. Но в этом-то и заключалась трудность. Единственная женщина, которая ему нужна, была в то же время той женщиной, мысли о которой он хотел выбросить из головы.
Софи.
Он стоял в холле «Белого лебедя» и ругался, оттого что дом был пуст. Он пришел пораньше, вместе со слесарем. Давно уже пора починить этот сломанный замок. Софи обещала, что сама вызовет слесаря, и всякий раз говорила ему, что вот-вот он придет. Но замок так и остался сломанным, и всякий, кому захочется, мог проникнуть в их дом.
Пока меняли замок, Грейсон метался по холлу, но вот работа была закончена, а в доме так никто и не появился. Разумеется, Софи ушла только для того, чтобы досадить ему.
Он сжал челюсти. Черт бы побрал Софи и ее бездонные глаза!
Недавно он подумывал обзавестись любовницей, которая могла бы удовлетворять его похоть.
Которая могла бы понять его. И которая не требовала бы ничего взамен.
Он нахмурился. Разумеется, любовница будет что-то требовать. Что ж, за удовольствия надо платить. С Софи он например, потерял голову. Хотя даже еще не женат на ней. Он выругался. Ничего, скоро она станет его женой. Не очень скоро — или слишком скоро? Он окончательно запутался.
Раздался стук в дверь. Грейсон распахнул ее и увидел на пороге ближайшего помощника Лукаса. Он очень удивился» но тут же встревожился.
— Что случилось, Брут?
— Ваш брат хочет вас видеть, сэр.
— Сегодня? Нельзя ли отложить встречу? — Брут переступил с ноги на ногу.
— Это… это срочно, сэр. В «Найтингейлз гейт».
Грейсон вошел в танцевальный зал, одетый в длинный плащ и полумаску, которыми Брут снабдил его при входе.
— Ваш брат настаивал на этом, сэр, — пояснил Брут смущенно.
— Вот и ты, — обрадовался Лукас, хлопнув Грейсона по плечу.
— Что случилось?
— Ничего, все в порядке, — ответил младший брат, улыбаясь с сатанинским видом. — Просто мне было неприятно думать, что ты не принял моего приглашения.
Грейсон внимательно посмотрел на брата. Он не знал, радоваться ли ему, что ничего не случилось, или возмущаться, что его затащили сюда без всякого повода.
— У меня были планы на этот вечер.
— Неужели?
— Я сопровождаю Софи на бал к Тисдейлам.
— Ах да, Софи. Ты, кажется, говорил, что она вернулась?
— Что происходит, Лукас? — Младший брат фыркнул.
— Да ничего, ничего. Но скажи мне, как поживает малышка Софи? — невинно осведомился он.
Грейсон вопросительно взглянул на брата, внезапно охваченный подозрениями.
— Почему ты спрашиваешь? — Лукас пожал плечами:
— Просто интересуюсь. Ты сегодня был малость… не в себе из-за нее. Ты уверен, братец, что не влюбился?
Грейсон не мог бы удивиться сильнее, даже если бы захотел. Софи. задавала ему такой же вопрос. Как будто она считает, что такое чувство вообще возможно! Любовь? Он что — любит Софи? Конечно, нет! Она станет его женой, будет рожать ему детей и хозяйничать в его доме.
Он заглушил неожиданное ощущение, в котором вовсе не нуждался, и холодно посмотрел на Лукаса.
— У тебя с возрастом появились странности, да? Я бы сказал, что кому-кому, а уж тебе-то не пристало думать о любви или о том, что она существует. А если ты все же считаешь, что любовь существует, ты, разумеется, не думаешь, что к этому стоит относиться серьезно. Любовь нашей матери к отцу явно не пошла ей на пользу.
Лукас помолчал.
— Я не уверен, что она вообще его любила.
Грейсон посмотрел на Лукаса, недоумевая, что он имеет в виду, и повернулся к толпе гостей.
— Вопрос о любви, разумеется, не возникает между мной и Софи. — Он произнес эти слова, подчеркнув их больше, чем было необходимо, и Лукас посмотрел на него, удивленно подняв брови. Но Грейсон не собирался признаваться, что испытывает к своей нареченной вожделение. Что у него к ней слабость. Его приучили быть сильным. Хоторны — люди сильные.
Лукас пожал плечами, а йотом тоже повернулся и стал смотреть на собравшихся.
— Знаешь, — протянул он, заложив руки за спину, — кажется, я не так давно что-то слышал о ней. — Братья стояли бок о бок.
— Ты, наверное, слышал о статье, напечатанной в журнале «Сенчури»?
— Наверное, но я не уверен в этом. Впрочем, скоро я буду знать. От моего внимания ничто не укроется.
Грейсону очень не понравилось, что Лукас замешан в дела, его не касающиеся. Но Лукас — взрослый человек и не станет слушать советов брата.
Что же касается Софи, можно не сомневаться, что именно слышал Лукас. Например, что она может поставить на колени любого человека. Но вслух он этого не сказал.
— Но хватит пока об этом. Пойдем сыграем в карты, — предложил Лукас.
— Нет, спасибо. Если у тебя ничего срочного, я пойду. — Но когда он направился к выходу, Лукас схватил его за руку.
— Сюда, братец. Здесь есть один человек, и мне хочется, чтобы ты его увидел.
Грейсон удивленно посмотрел на Лукаса и попытался высвободиться, но вдруг увидел у карточного стола женщину. Потрясающую женщину, полную пугающего соблазна.
Сдающего карты окружали четверо мужчин и одна женщина. Сначала Грейсона заметили мужчины. Последней к нему повернулась женщина. Их глаза встретились, и они оба замерли от неожиданности.
О лице ее Грейсон не мог судить, потому что оно было закрыто полумаской и затенено капюшоном. Но фигура — это совсем другое дело. Она откинула плащ за плечи, фигура ее была видна полностью — вблизи она оказалась еще соблазнительнее, чем издали. Потрясенный, Грейсон не сводил с нее глаз.
Ему показалось, что она удивилась столь дерзкому разглядыванию, но когда он вгляделся в нее пристальнее, он ничего не увидел, кроме блестящих сквозь прорези маски глаз. Золотисто-карих и дерзких.
Его охватило раскаленное желание, и он ругнулся, вспомнив, что приглашение на маскарад осталось лежать на столике в холле, когда он пошел наверх переодеться. Она может свести с ума любого, эта девчонка.
Когда сердце у Софи снова забилось, она поняла, что Грейсон ее узнал.
Проклятие!
Он стоял неподалеку и молча смотрел на нее. Он был неотразим в темном вечернем костюме, белой рубашке, развевающемся плаще и черной шелковой полумаске. Она увидела себя его глазами — в платье с низким вырезом и облегающим лифом, похожем на те платья, в которых она выступает на сцене. Ее охватили страх и волнение, и по коже побежали мурашки.