В последнее время эта тактика начала давать сбои. Сельмурзаева и его соратников стали потихоньку-помаленьку отодвигать в сторону от политики и дележа денег. Могло это кончиться плохо — выкидыванием за борт. Чтобы этого не произошло, был затеян «изотоп-, ный шантаж», на который с охотой подписались непримиримые из самой Чечни и Саудовской Аравии. Пора в очередной раз напомнить Москве, что все под Аллахом ходим. И что очень уж мегаполис уязвим для террора. Недвусмысленный такой намек — договариваться надо. Договариваться. И еще раз договариваться. Это выгодно. Это обоюдно идет на пользу и здоровью, и карману.
Все бы так и получилось, гладко, как по писаному. Теракт. Шум — «раздавить ичкерийскую гадину!» А потом тихие, нигде не афишируемые переговоры с серьезными уступками и гарантиями… Все бы так и получилось, если бы не эти как с неба свалившиеся шайтаны!
— Ну, рассказывай, зачем пожаловал, — потребовал генерал, разливая по чашкам крепкий чай.
— Возникла небольшая проблема, — произнес Усман Сельмурзаев.
Он поведал прилично отредактированную историю своих мытарств и в лоб спросил:
— Ваши?
— Ты на нашу фирму напраслину-то не возводи, — строго произнес Войченко, но в глубине его глаз тлели веселые искорки.
— Почему?
— Потому что официально такую акцию провести — это утонуть в согласованиях. А бригады единомышленников, которые втихаря могут поднять такую операцию, у нас в конторе давно нет. Были когда-то сорвиголовы, да все вышли.
— А кто?
— Не знаю, — развел руками генерал.
— Кто? ЦРУ? МОССАД? Кто еще так свободно работает здесь, в этой сраной стране?!
— В этой сраной стране работают свободно все, кроме государственных органов, — усмехнулся Войченко. — Такая национальная традиция.
— Это была спецслужба, а не банда! Какая-то непонятная спецслужба!
— Все спецслужбы у нас перечислены в Законе об оперативно-разыскной деятельности, — назидательно изрек генерал. — Остальное — выдумки авторов бульварного чтива.
— Значит, на меня наезжали персонажи бульварного чтива? — Ярость поднималась и клокотала в груди Сельмурзаева. Он чувствовал, что его водят за нос. Генерал что-то не договаривает и сильно взволнован новостью.
— Материализация образов, — хмыкнул Войченко.
— Кто это был? — поднапер депутат.
— «Легион», — произнес, как плюнул, генерал.
— Что? Какой «Легион»? — опешил Сельмурзаев.
— Белый.
— Сказки желтой прессы.
— Ну конечно… Особенно если вспомнить, как пять лет назад они раздолбали в пух и прах некую структуру, образованную высшими должностными лицами государства. «Синдикат» — не помнишь?
— Я не особенно верил во все эти слухи.
— В этом твоя беда… После той свары эти ублюдки ушли на дно. Все считали, что уже не выплывут. Но я-то чувствовал, что затаились. Их уши торчали во многих делах. Возникали они редко, но жалили коброй.
— Ты это серьезно?
— Куда серьезнее… Что собираешься делать, горец?
— Этот «Легион» — он у меня из белого красным станет. От крови, — Сельмурзаев кинул на генерала тяжелый взгляд.
— Хорошо, — кивнул Войченко. — У меня информация по ним на нуле. Особо не интересовался — жизнь спокойную полюбил. Но с людьми, которые знают больше моего, встречу обеспечу. Ты точно решил? Обратного пути не будет.
— Я решил!
— Договорились… Чаек-то пей. Настоящий индийский.
У противника была фора — он давно изучал объект и имел представление о его связях, образе жизни. Оперативникам «Легиона» надо было начинать с нуля. Зато было и преимущество. Противник не знал, что в игре появился новый игрок.
Разведчики проехались по адресам возможного появления Гурвича. Восстановили все его маршруты за последние дни. Добрались до загородного дома Ромы. Дальше следы обрывались.
Мест для засад набралось десятка полтора. Все их живыми людьми не перекроешь. Технари проехались по этим адресам и понатыкали везде скрытые видеокамеры. Теперь на пульте в штабе операции на базе-3 можно было снимать видеоинформацию.
Семь экипажей Глеб распределил на патрулирование по городу с таким расчетом, чтобы до цели добраться за пять-десять минут. Этого времени должно хватить, если Гурвич нарисуется в объективе камеры слежения.
В две квартиры — к бывшей жене и близкой знакомой Гурвича — удалось сунуть «жучки» и поставить на контроль телефоны.
Глеб согнулся за письменным столом. Старомодная лампа с зеленым абажуром бросала свет на пачку бумаг. Это были распечатки соединений с мобильного телефона Гурвича. Здесь можно было проследить все его связи. Особенно интересовали соединения последних дней перед тем, как он выключил телефон.
Это он звонил Белидзе. Это бывшей жене… Знакомым…
Тут уже интереснее. Последний день перед исчезновением. Соединение с Саниным… После этого Гурвич срывается из деревенского дома своего знакомого. Вот еще один звонок — опять на мобильник Санину… Время — за несколько минут до гибели математика. Что хотел Гурвич? Предупредить? Узнать что-то? Ладно, неважно…
Дальше — несколько звонков. Последние звонки перед отключением телефона. На мобильник и на городской телефон. И ни одного ответа. А дозвониться он мечтал до Румяновой Аллы Владимировны, директора компании «Легос» и учредителя еще пары фирм по торговле парфюмерией. Вот и фотография ее — острое, злое лицо, колючие глаза. Типичная бизнесвумен тридцати трех годков от роду. Явно не из круга Гурвича. Профессиональная общность исключена. С другой стороны, он мужчина видный, девки на него клюют.
Зачем он звонил ей? Два варианта. Если не насторожился, то поплакаться в жилетку. Если же почувствовал опасность, запаниковал, кинулся к ней за помощью.
Оперативники пробили ее по адресу и месту работы. Выяснили, что сейчас бизнесвумен находится в командировке в какой-то черной дыре российской глубинки, где население из парфюма знало только старый добрый тройной одеколон. Должна появиться вот-вот.
— Надо цепляться за ее адрес, — сказал Глеб Атаману, который сидел на диване, поигрывая мобильны телефоном.
— Там установлена камера слежения, — заметил Атаман.
— Мало, — покачал головой Глеб. — Там нужно физическое прикрытие.
И, действительно, интуиция Глеба не подвела.
На следующий день топтуны наружного наблюдения срисовали около адреса Румяновой нечто подозрительное. Когда одни и те же фигуры мелькнули в третий раз, стало ясно — дом пасут. Потом видеокамера показала, что субъекты зашли в коридор, поставили «сторожевик» — полоску бумажную. Когда кто-то заходит, тот падает.
— Деревня, — сказал Глеб, получив отчет. — По старинке работают.
— Зато наверняка, — произнес Атаман. — Они тоже прилипли к адресу.
— Таинственные соперники, — хмыкнул Глеб.
— Может, воры обычные хату присматривают?
— Вряд ли, — покачал головой Глеб.
— Что с ними делать? На допрос к Доктору? Или протащить по городу?
— Это всегда успеется. Скорее всего, мы имеем дело с «шестерками», которые даже не знают, на кого работают. Будем ждать продолжения…
Сельмурзаеву не нравилась эта встреча. Настораживали многочисленные условия ее проведения. Одно из них — чтобы приходил один, притом в какую-то дыру на окраине Москвы между силикатным заводом и ТЭС.
Депутат договаривался с человеком по мобильному телефону. Тот позвонил точно в назначенное время.
— Если что-то пройдет вне договоренностей, встреча не состоится, — сообщил собеседник. — Никогда…
На всякий случай перед отъездом депутат сунул в карман пистолет. В гараже выбрал не бронированный «Мерседес», а скромную «Тойоту».
На въезде в Москву он приказал остановиться в ста метрах от бензозаправки. Кивнул телохранителям и шоферу: