"Здорово! Узнаю Воланда, он как раз мог такую штуку выдумать! Но я не думаю, что мы сможем копать землю прямо под носом у них... особенно после того взрыва... или сможем?"
"Копать ход к Белой Скале на глазах у стражи, безусловно, не самое разумное решение, - вклинилась снова чуть насмешливая мысль Лемарга. - Но есть и более рациональный путь..."
- Машина смерти сошла с ума, она летит сметая всех, - насмешливо пропел Меч на незнакомом языке, разглядывая странное сооружение. - Мы увернулись на этот раз...
- У кого-то может и сошла, - с достоинством ответил древний, - а у меня работает, как надо.
- У Егибны избушку спёр, что ли? - уже чуть более серьёзно поинтересовался Проходящая Верность. Он не хотел признаваться, но увиденное его впечатлило. Даже используя весь свой миллионолетний опыт, Меч не смог бы сотворить подобное устройство. Конечно, знания и изобретательность - не одно и то же, гениальным инженером костяной клинок себя не считал. Но из гениев, с которыми ему довелось встречаться (и чьи души пить) можно было сформировать приличную армию. Если никто из них за бессчётные века до подобного не додумался... Ламех должен быть действительно выдающейся личностью.
Внешне устройство выглядело очень скромно - всего лишь белая кабина, не то из пластика, не то из кости. С двух сторон к нему крепились немного модифицированные клетки Рахта.
- Не маловаты? Сюда человек шесть влезет, и то если упаковать плотно...
- Я собирался использовать в качестве генератора троллей - в них гораздо больше жизни. Но сейчас они нам не понадобятся, поскольку в кабине буду я сам. Древней крови машине хватит на путь туда и обратно. А если нет - подключим тебя, уж Предел не обеднеет.
- Ну ты и наглец... Получается, нам понадобится только одна душа-проводник?
- Одной в принципе достаточно, но я возьму две, так надёжнее. Жертвы уже ждут.
- А обратно? Где ты возьмёшь душу, идущую с Белой Равнины в мир живых?
- Я сам буду ею. Мне случалось возвращаться из миров теней и из адов всех видов. На Белой Равнине ещё не бывал, но пока бьётся сердце - она меня не удержит. Я слишком силён и честолюбив, чтобы пропасть таким образом. Чтобы герой умер, его надо убить.
- Безумству храбрых поём мы песню, - процитировал Меч на том же языке. - Ладно, Хаос с тобой, дам я тебе энергию. Одному тут загибаться неохота. И с тобой - тоже не очень.
Ламех нахмурился. Прозвучало подозрительно ворчливо-добродушно. Что-то было не так. По его расчётам Меч должен был кипеть от холодной ярости. Мелочь, но имея дело с Предателем лучше сто раз подуть на холодное, чем один раз обжечься. Кроме того, своей интуиции богатырь привык доверять. Он проверил печати - всё нормально. Но всё же...
- Одно неверное движение - и я перемещаюсь в другой замок, а ты останешься лежать тут, - на всякий случай предупредил он. - Душа Судии никуда не денется, а моя мне ещё дорога.
- Когда я соберусь делать неверные движения, ты ничего сделать не успеешь, - ухмыльнулся череп на рукояти. - Пока ты нужен, я тебя использую, когда перестанешь быть нужным - убью. Ты знал эти правила, когда садился за стол играть. Чего сейчас вдруг дёргаешься?
- Да просто показалось, что ты уже меня в ненужные записал, - проворчал Ламех. - Ты с дроу работать не пробовал? Они очень любят такие игры на нервах и состязания в "предай союзника первым". Не забывай, я пока что твой единственный шанс на продолжение цикла.
- Не единственный, - отрезал Меч после трёхсекундной напряжённой паузы. - Кровь и души!
Сдерживающие его печати взорвались все одновременно. Лезвие вспыхнуло белым призрачным сиянием. Ламех активировал амулет, собираясь переместиться по нити мироздания в дальнее укрытие - пусть безумный артефакт побуйствует и успокоится, без носителя он далеко не уйдёт, а носителей здесь вокруг на сто километров нету, уж об этом герой позаботился... С ним это не в первый раз. Кончатся "кровь и души", уйдёт и запал, это у них у всех так, что у Меча, что у Дракона, что у Хранителей Духа... Ламех сто раз наблюдал. Побесятся и утихнут, если новых целей нету, тогда можно и поговорить...
Только вот уйти не получилось. Хрипя и задыхаясь, богатырь вывалился обратно в ту же комнату. Пространственная ткань, вечная, практически неразрушимая, зияла гигантской прорехой. Все нити вели в никуда, обрывались, как будто... разрубленные острым клинком!