Ларгас знал, что такие мысли время от времени посещают каждого из его коллег. Кроме самых старших, тех что уже со всем свыклись и очерствели душой. Некоторые не выдерживают, ломаются, уходят… Таких даже не преследовали — то ли из сочувствия, то ли рассчитывая, что ещё вернутся, то ли просто не желая тратить силы на беспомощную месть. Но Ларгас не мог последовать их примеру, потому что вне Ордена он был бы ещё бесполезнее. Перебиваться на крохах случайной энергии, проводить пару-тройку исцелений в год, а остальное время продавать своё боевое умение всякой сволочи, чтобы прокормиться? Очень благородно, конечно, но нелепо и отвратительно. Пойти под крылышко к вампирам и прочим тварям, терзающим израненное тело Носфера? Это было бы предательством всего, во что он ещё верил.
Так что бегай от посланников Братства и плащеносцев, истребляй мелких тварей, до которых никому и дела-то нет… Поддерживай форму, надеясь, что всё это не зря, и когда-нибудь появится настоящая цель, ради которой стоит драться, и может даже отдать жизнь… Он был бы только рад — всё давно надоело до драков.
Несмотря на тоскливые размышления, сотник не настолько ушёл в себя, чтобы прозевать опасность. И когда перед несущейся во весь опор кавалькадой вышел на дорогу невысокий тщедушный человечек, резко притормозил коня и отработанным жестом снял его ауру. Но вот от шока, вызванного увиденным, не могла защитить никакая тренировка.
Во-первых, незнакомец не был человеком, но при этом к нечисти не относился. Нет, конечно теоретически устав это не запрещал, возможность приёма гномов и эльфов в Орден до сих пор предусматривалась, хотя обе этих расы давно остались только в легендах. Но пришелец явно скрывал под плотным слоем иллюзии не острые уши и не длинную бороду, а нечто гораздо более чуждое и пугающее.
Во-вторых, перед ними был маг. Причём маг невероятной, чудовищной силы! Его странная аура, похожая на сверкающие латы, возвышалась над хлипким телом почти на четыре метра!
Но даже это меркло на фоне того, что могущество незнакомца было светлым! Жёлто-оранжевое сияние в магическом спектре напоминало солнечный свет, как о нём рассказывали в легендах — чистый, сильный, отвратительный для вампиров и другой нежити, дающий жизнь и тепло простым людям. Казалось, этот волшебник явился прямиком из золотых веков прошлого, облачённый в силу и благородство, давно забытые в современном гниющем мире.
Коротышка поднял руку, и лошади дружно остановились. Отряд во все глаза разглядывал удивительного пришельца, пытаясь понять, кто перед ними — убийца или спаситель? Атаковать незнакомца никто не пытался — имевшие магическое зрение понимали, что это существо может превратить их в фарш за пару мгновений, и никакая выучка тут не поможет. Хотя бы из-за чудовищной разницы в доступных энергиях, хотя мало кто сомневался, что странный маг не уступит им и в тонком искусстве — на одной грубой силе столь сложную и чёткую ауру не нарастишь. Рядовые солдаты ориентировались по поведению своих старших товарищей. Несколько томительно долгих секунд отряд и маг молча изучали друг друга.
Потом пришелец заговорил — со странным акцентом, подобного которому Носфер ещё ни разу не слышал. Поначалу каждое его слово прерывали стрекочущие и щёлкающие звуки, но с каждой секундой речь становилась всё более гладкой:
— Доброго (щёлк) дня (щёлк) по (щёлк) чтенные… (щёлк, щёлк) Воители Ордена… (щёлк) Не откажете ли (щёлк) усталому путнику в возможности (щёлк) увидеться с вашим глубоко уважаемым руководством? (Щёлк, щёлк).
М-да, вопросик… Ну что поделать, когда маг спрашивает, надо отвечать. Когда спрашивает маг такой силы, надо отвечать старательно. Когда спрашивает светлый маг, надо отвечать правдиво…
Ларгас выехал вперёд.
— Я руководитель этого отряда, почтенный. С кем имею честь?
— Я не это руководство имел в виду (щёлк). Со старшими в Ордене, с вашим Советом (щёлк). Мне нужно обсудить очень важные вещи, которые затрагивают судьбу всего Ордена (щёлк).
Ну и запросики у «почтенного»! Рыцари переглянулись. Задай такой вопрос любой обычный человек — с него бы голову сняли и дальше поехали. Ясно ведь, что соглядатай, решивший дурачком прикинуться.
Но светлый маг, работающий на нежить — нелепость. Во всяком случае, в этой роли. Изменники Ордена иногда уходили к Воскресителям, но всегда работали у последних только на благословениях и исцелениях. Скрестить оружие с бывшими коллегами, подставлять, шпионить — это было даже для последнего предателя чересчур. (Стоит отметить, что действующие рыцари Ордена такой брезгливостью не страдали. Да, специально за беглецами никто не гнался, но если случайно встречали бывшего друга в башне Братства — резали глотку без колебаний).
Кроме того, щелкун имел все резоны требовать такой встречи. Если статус измерять силой, как делают тёмные, то этот маг мог бы претендовать не то, что на роль главы Совета, а и на легендарную корону Царя-Жреца. Конечно, в Свете сила решает далеко не всё, есть ещё мудрость и духовная чистота, плюс традиции и опыт… Но Ларгасу почему-то казалось, что по крайней мере за двумя первыми у странного гостя дело не станет. Так что вполне резонно, что с простым сотником этому гиганту говорить не о чём. Но откуда он мог взяться? Неужели из другого мира, из-за грани? До сих пор оттуда приходили в основном лишь демоны и чёрные маги, изредка — сравнительно безобидные существа, но обладатели светлой силы инстинктивно избегали Носфера, как здоровый зверь сторонится полусгнившего трупа.
Молчание затягивалось, и рыцарю пришлось ответить.
— Мы не можем… без предупреждения не имеем права. Не подумайте, что мы вам не доверяем, почтенный, но устав требует…
Вопреки опасениям, маг не разозлился, лишь пожал плечами.
— Так предупредите, кто вам мешает?
Ларгас покраснел, радуясь про себя, что ехал с опущенным забралом. Румянца под шлемом не было видно, а голос он контролировать умел.
— Мой амулет связи разряжен, почтенный. Мы вынуждены экономить энергию… Возможно, вы не знаете, но у Ордена сейчас очень тяжёлая ситуация…
— И это всё? Дайте его сюда.
Поколебавшись секунду, сотник достал из футляра медальон и протянул магу. Тот окинул амулет слегка презрительным взором, потом издал короткий щелчок, ладонь на миг окуталась сиянием.
— Держите. Если я выйду на связь с вашим командованием сам, меня могут неправильно понять. Объясните им ситуацию. Только не тяните время, каждая секунда на счету.
Если у некоторых рыцарей челюсть не отвисла раньше, то сейчас они все, как один, восполнили это упущение. Даже префекту Ордена на зарядку амулета требовалось не меньше получаса! А Ларгасу — часов пять, при том, что ритуал они оба вызубрили как свои пять пальцев. Теперь даже солдаты, полностью лишённые магического дара, осознали пропасть, лежащую между этим существом и Орденом.
Всё ещё не веря, что такое возможно, командир прижал амулет ко лбу, и тут же услышал недовольный голос Дораса, своего префекта:
— Потерять восемь рыцарей, три комплекта брони, и принести мне эти жалкие результаты… Да как у вас вообще совести хватило сюда явиться! Что? Связь? Сейчас… Ларгас? Привет, эти молодые раздолбаи совсем от рук отбились. Возвращайся побыстрее, ты мне нужен в замке! Кроме тебя тут некому порядок навести…
Командир улыбнулся. Старый ворчун в своём репертуаре. Но тут же заставил себя собраться, и коротко, по-военному, изложил проблему, которая заставила выйти на внеочередной сеанс связи. Почти минуту на том конце эфирной линии царило молчание.
— Твоё мнение? Не провокация?
— Твёрдой гарантии у меня нет, но такая провокация стоила бы слишком дорого. Уничтожить весь Орден грубой силой было бы гораздо проще и дешевле, чем тратить столько сил на изощрённый обман.
— Ты прав, — неохотно согласился Дорас. — Ладно, поверим, что чудеса ещё случаются. Оставайтесь на месте, я сообщу Совету и вышлю за вами гравесов.
Сеанс прервался. Ларгас слез с коня и попытался объяснить магу ситуацию.
— Насколько я понимаю, эти животные редки и дороги в вашем мире?
«В нашем мире! Он сам признался, что пришёл извне!» Рыцарь наклонил голову.
— Очень дороги. У Ордена их всего три. Но это самый быстрый способ попасть в любую точку мира. Эта встреча слишком важна, чтобы тратить недели на путешествие.
— Тогда не будем тратить и часы, а также рисковать редкими животными. К тому же, до конца полёта ваш раненый друг явно не доживёт, у него сильное внутреннее кровотечение. Свяжитесь со своими снова и отмените вылет. Дадите мне координаты, я открою портал.
Ларгас уже устал удивляться, и накрепко усвоил, что пришелец совершает невозможное регулярно и без малейших колебаний. Он не стал спорить, а просто продиктовал адрес, и почти с религиозным трепетом наблюдал, как гигантские потоки энергии закручиваются воронкой, открывая дверь в пространстве.
Прошло уже пять часов с момента гибели бедняги Галана. И хотя отдых, с беззаботной болтовнёй о прошлом, был приятен, следовало уже что-то предпринимать. Проблемы сами не исчезнут, если их игнорировать.
Вернувшись в БТР, Владимир напечатал на экране компьютера четыре строки:
«Проблема выхода из убежища.
Проблема самозащиты после выхода из убежища.
Проблема питания.
Проблема пленников».
«Проблема дурной головы, — немедленно добавил в список Меч. — Сначала выдумываешь себе осложнения на пустом месте, а потом носишься с ними, как с писаной торбой! Эти вопросы решаются элементарно друг через друга! Выпил бы всех четверых — и кормиться научился, и от лишних хлопот с пленными избавился, и потренировался в управлении своими силами».
«Ну, допустим. А что бы ты определил, как проблемы?»
Из ладони выскользнуло костяное лезвие, и быстро застучало по клавишам. Меч стёр три нижних строчки и дописал три своих. Теперь список выглядел так:
«Проблема преодоления чистоплюйства.
Проблема адекватного имени.
Проблема выхода из убежища.
Проблема поиска Дракона».
«И не мечтай, — отрезал Владимир. — Мог бы уже усвоить, что у меня есть некоторые принципы, и я скорее сдохну, чем переступлю через них».
«Уже сдох. Помогло?»
«Что это ещё за проблема адекватного имени?»
«Ты что, не слышал, о чём тебе друид говорил? Называть себя вслух „Властелином мира“, пусть даже по-русски — всё равно, что громко заорать „Я здесь, пришёл судить вас“. Слово имеет магические вибрации, а слово, которым определяют личность — на порядок более сильные. Большинство заклинаний изначально были просто словами на каком-либо языке, уже потом они постепенно наполнялись дополнительной силой».
«Я понял. И что ты предлагаешь?»
«То, что большинство Хранителей делает сразу после выхода в свой мир, а ты до сих пор не додумался. Дать себе новое имя, а Мечу — прозвище. Совершенно инстинктивное действие, между прочим! Я уже начинаю думать, может, ты Духом повредился, раз не чувствуешь побуждения сменить имя?»
«Прозвище? А что, своего имени у тебя нет? Только цветовой код, как у устройства?»
Владимир постепенно привыкал не обращать внимания на подколки наглого оружия и в свою очередь доставать его. Хранитель уже понял, что несмотря на возраст во много тысячелетий, артефакт отличался весьма раздражительным и склочным характером. Он встречался с такими людьми — непомерно раздутое самомнение напоминало воздушный шарик. Они обожали поучать окружающих, но болезненно реагировали на любой, самый безобидный укол в свой адрес. Привычная с подобными личностями тактика сработала и в этот раз.
«От устройства слышу! — взвыл клинок. — Имя у меня есть, да только тебе же в голову не пришло его спросить! Всё „Меч“, да „Меч“… Даже гробовозке этой тупой имя дал, а своему самому важному спутнику, проводнику, боевому товарищу, можно сказать…»
«Ладно. Извини. Был неправ. Ну, замотался как-то со всеми этими новыми мирами, беготнёй, магией, нечистью… Исправлюсь. Так как тебя зовут-то, костяшка?»
«В Носфере меня прозвали Проходящей Верностью. Но знаешь, — тон Меча стал каким-то чуть смущенным, — мне это имя не очень нравится. Да и неудобное оно, слишком длинное для повседневного общения. Давай уж лучше прозвище, какое сочтёшь нужным».