— Иисус-дева-мария, девочка моя, ты хотя бы знаешь, где живут все эти двадцать пять процентов?
— Разве не в казарме?
— Снимают квартиры в городе.
— Понятно… Из-за пердящих солдат и стояка?
— Гендерное равноправие существует лишь в голове у Клода. Пусть остаётся там, а не в твоей прелестной голове. Мы, женщины, сами решим, где нам жить. Без приказов на равноправие.
Мы пошли по коридору. Я не удержалась:
— За нарушение правил ротного хозяйства командан имеет право оштрафовать.
— Пусть попробует. Давно подзатыльников от меня не получал. Да и в каких правилах написано, что сестру Клода Яхина надо селить в казарму? Ты Яхина? Яхина. Значит, имеешь право на свою жилплощадь в Форт-Блю.
Снова почувствовала, что мне, в отличие от Клода, приятна забота посторонних. Наталья Боке — ветеран Форт-Блю, как и оружейник Кирилл. Поступили на службу ещё во времена, когда отец… Шарль Яхин, был команданом. Поэтому для Клода… (и для меня) они «дядя» и «тётя».
— Жан-Люк приставал? — спросила вдруг Наташа.
Она была давно и безнадёжно влюблена в него. Жан-Люк время от времени пользовался ею. Обещал, что вот-вот покончит с делами, остепенится и заведёт семью. Окрылённая надеждой, тётя Наташа возвращалась в объятия оружейника Кирилла, который с нею изменял жене.
Такой вот любовный радиосериал раскручивался на протяжении жизни Клода.
— Пытался приставать.
— У-у-у, кобелюка. Жан-Люк кое в чём сильнее Клода.
— Я знаю, тётя Наташа. То есть, Клод знает.
Голова закружилась. Тётя Наташа ввела меня в комнату и посадила на голую кровать. Села рядом и обняла:
— Тяжко?
— Вся моя жизнь — воспоминание другого человека.
— Ну, ну, — успокаивала Наташа. — У всех жизнь — это воспоминание. И какая разница чьё оно? Помолись, легче станет.
— Знаете, с тех пор как умерла мама… Мама Клода… Он мечтает выплакаться на чьём-либо плече, но не может. Он же великий командан. Несокрушимая скала. Победитель.
— Я знаю, знаю. Пусть приходит, когда захочет. Помолимся и поплачем вместе. А пока плачь ты. Не за него, а за себя.
Часть вторая
Ан гард!
Глава 15. Брифинг
На экране отображалась карта северной части Неудоби. Перед ней стояли Клод и седой мужчина в чёрном камзоле.
Эскадронцы начали рассаживаться на креслах. Я двинулась было к карте, но вспомнила, что моё место больше не там. Заняла кресло среди остальных эскадронцев, хоть и не перед доской с картами, но в первом ряду, между Руди и Антуаном.
Была одета в новую форму Эскадрона. Утром тётя Наташа принесла её в мою комнату. Нашивка с именем ещё не вытерлась и не полиняла, как у остальных эскадронцев. Портной постарался на славу. Брюки ровно облегали тело, тогда как у той же Руди штаны висели на заднице дряблым мешочком, хотя задница у неё была большая. Забавно, что Клоду её задница нравилась, а я злорадствовала — если Руди будет продолжать расти в этом направлении, то придётся менять кресло пилота на размер побольше.
Вообще ощущала себя новенькой… и странно весёлой. Возможно, это та самая эмоциональная нестабильность, о которой упоминал Сенчин. Но мне хотелось думать, что весёлость происходила от ожидания новой миссии. Хотелось драки, хотелось продемонстрировать, что я не копия, чёрт подери, я такая же как вы все, только лучше.
Окружающие пялились как на меня как некое чудо, но старались делать вид, что всё в порядке вещей. Ну, синтезан Клода, ну, женский. Всякое в жизни бывает.
Жан-Люк занял своё кресло возле столика у стены и приготовил ординатёр-табло для записей. На брифингах он выступал в роли писаря. Будто ему мало зарплаты управляющего директора.
Седой мужчина попросил внимания:
— Меня зовут Патрик Паск, старший техноархеолог Историко-Технологического музея имени Георгия Фуке. Вкратце изложу задачу. Необходимо выдвинуться в отдалённую часть Неудоби, на место древнего поселения, которое называлось Бретань Нуво.
Сколько не напрягала память Клода, не могла припомнить такого клиента. Значит, что-то новенькое… Чем дальше расходились во времени я и память Клод, тем меньше оставалось общего.
— Много веков назад, — продолжал техноархеолог, — в Бретань Нуво жили перемещённые граждане Соединённых Государств Америки. Их предки удачно избежали все четыре волны Большой Беды и погибли в Пятой. Именно там, где остановилась Пятая Волна, и проходит нынешняя граница Неудоби.
Патрик Паск показал на карте место. Гоша тут же задал вопрос: