И вдруг под вечер наступила тишина, такая зловещая тишина, что было слышно, как пролетает стрекоза.
Тосинонак замерла от страха. Она поняла, что за этой тишиной последует что-то ужасное.
Внезапно темноту разорвала молния, деревья замерли в её жутком блеске, река как будто скорчилась, трепеща от страха, а молнии летели одна за другой. Гром потряс землю и скалы: это заговорил Вейя Мунито. Это его плечи сверкали в темноте, когда он открывал дождевые заслоны в чёрных тучах. Это его голос повелел потокам воды обрушиться на землю.
Платье Тосинонак сморщилось от дождя. В первые мгновения ей казалось, что это чёрный медведь бьёт по ней лапой, чтобы выбросить на берег серебряного лосося. Но когда она почувствовала прилив сил, какую-то необыкновенную мощь, ей показалось, что теперь, полноводная и могучая, она могла бы преодолеть высокие холмы и соединиться с любимым. Она ждала только последних капель дождя и звала на помощь ветер.
Вскоре дождь прошёл, тучи поплыли на запад, вернулся ветер и начал танцевать свой военный танец — засвистел, загудел, поломал ветки на деревьях — и обратился к Тосинонак:
— Ты теперь большая и сильная. Отправляйся в путь! Я помогу тебе. Торопись, чтобы отец не заметил, что ты хочешь убежать от него.
— Я знаю, — вздохнула она, — что, когда отец узнает о моём желании, он оставит меня навсегда среди скал.
Ветер взвился в поднебесье и с высоты ураганом обрушился на Тосинонак.
Воды собрались и мощным валом полетели вперёд, как стрелы, выпущенные из лука, а ветер подгонял их резким свистом.
Отец Тосинонак после того, как прошла буря, отдыхал под тенью скал. Он видел убегающие волны. А когда он заметил над рекой согнувшийся от напряжения ветер и тучи улетающих птиц, он понял всё.
— Да, — вздохнул он тяжело, — дочь моя влюбилась и убежала от меня, даже не попрощавшись со мной. Неблагодарная! — прошептал он со злостью. — Пусть меня завалят скалы и высохнет до капли вся моя вода, если я позволю ей убежать!
Он бешено забурлил, волны с яростью бились о гранитные скалы и разлетались в пыль. Саминак был вне себя от злости. Он выбрасывал из глубин могучие фонтаны, которые поднимались выше деревьев на скалах. От подводных извержений дрожали горы.
Огромные каменные глыбы, оторванные от скал, и большие деревья валились в озеро. Обломки скал падали в реку, образуя завалы, громадные пни загораживали дорогу. Но Тосинонак перескакивала через них или мощным ударом волны разбивала их вдребезги и плыла, плыла вперёд, пока через несколько дней, измученная, помутневшая и истерзанная борьбой и стремительным бегом, она не выплеснулась в объятия своего любимого. Мисониту нежно прижал её к себе. Так соединились они навеки.
С тех пор в ночной тишине слышно, как они шепчутся между собой или поют радостную песню любви.
Порой их приятель, Ветер, затанцует над их спокойными водами, а потом улетит и долго, долго хохочет над вечно бурливым озером Саминак.
Цветок Антилопы
племени арапахов был молодой воин. Звали его Белая Антилопа. Стрелы из его лука всегда попадали в цель. Таких охотников было мало у подножия горы Умирающего Бизона, где жили арапахи.
В том же племени жил старый воин Чёрный Коршун, у которого была красивая дочь по имени Белая Снежинка.
Она была так красива, что многие молодые воины отдали бы свои самые лучшие шкуры и самых быстроногих мустангов отцу девушки, если бы только он захотел отдать им её в жёны.
Но старый воин очень любил свою единственную дочь и разрешил ей самой выбрать себе мужа. Белая Снежинка была очень самоуверенной и сказала с улыбкой:
— Моим мужем станет лишь тот, кто совершит такой подвиг, который не смог бы совершить никто из других воинов.
В селении арапахов не стало покоя. Молодые охотники стремились совершить невиданные подвиги. Одни на диких мустангах ускакали в широкие прерии. Другие уселись в берёзовые каноэ и быстро исчезли за поворотом реки. Третьи пошли в глубину чащи.
А Белая Снежинка тем временем радовалась в своём шатре.
— Я счастлива, я очень счастлива, — говорила она. — Ни из-за какой другой девушки столько воинов не гонялось бы по прериям, лесам и озёрам.
Весело танцуя, она выбежала из своего шатра и… остановилась удивлённая. Она увидела Белую Антилопу — того молодого воина, который жарче всех уверял её в своей любви и чьи слова были ей милее слов других юношей.
Только он один остался в селении. Безразличный ко всему, он сидел перед своим шатром и курил трубку.