— С моим мужем все в порядке? — спросила она на ломаном японском.
— Никаких причин для волнения, — успокоила ее женщина, в которой Жюстина определила старшую медсестру.
Профессиональный жаргон медработников одинаков во всех точках земного шара, подумала Жюстина. Стандартные ответы на любой вопрос.
Она наблюдала, как сестры колдуют над Николасом, и думала, какой черт занес ее в Японию. Поначалу она с радостью согласилась остаться здесь. Ведь этого, в конце концов, хотел и Николас, и ее босс, Рик Миллер, мечтавший открыть в Токио отделение своего рекламного агентства. Так что все, казалось, складывается наилучшим образом, как в счастливой развязке душещипательного романа.
Но в действительности все обернулось иначе. Во-первых, она была здесь иностранкой, а начинать здесь бизнес какого угодно рода тому, кто не является японцем, — занятие не для слабаков. Теперь, оглядываясь назад, она должна была признаться, что ей не удалось бы даже открыть свою контору, если бы не поддержка Тандзана Нанги и Ника.
Ее поражало до глубины души, насколько сильным было здесь влияние ее мужа. Ведь он все-таки тоже иностранец. Однако японцы относились к нему с почтением, которое у них было припасено только для соотечественников. Во многом Ник был обязан этим самому себе, но уважение это также проистекало из того факта, что он был сыном полковника Денниса Линнера.
Его отец командовал английским гарнизоном в Сингапуре во время второй мировой войны. Там он и встретил будущую мать Ника — Чеонг. После войны полковник получил назначение на должность советника генерала Макар-тура при штабе американских оккупационных войск в Токио, поскольку считался крупным специалистом в вопросах взаимоотношений Востока и Запада, а особенно — с японцами.
Полковник был поистине замечательным человеком, и в Японии его способности получили всеобщее признание. Министров притягивало к нему, как планета притягивает к себе спутники. Когда он умер, проводить его в последний путь прибыло не меньше народа, чем на похороны императора Японии.
А во-вторых, она была женщиной, и, несмотря на то, что немало бумаги извели в Японии, описывая, какими гигантскими шагами входят в социальную жизнь женщины в послевоенное время, они все-таки еще остаются гражданами второго сорта. За станком их еще можно терпеть, но что касается сферы управления... Женщина, вставшая во главе фирмы, прежде всего столкнется с проблемами кадров: ни один уважающий себя способный японец не пойдет к ней наниматься, поскольку относиться серьезно к предприятию он просто не сможет. А набрав одних женщин, клиентуру не завоюешь. Продукция фирмы Жюстины не пользовалась спросом, и по этой причине через полтора года Жюстина оказалась не у дел.
— Извини, малышка, — посочувствовал ей Рик Миллер по телефону. — Я знаю, что ты сделала все, что было в твоих силах. Не расстраивайся. Когда надумаешь вернуться домой знай, что твоя старая работа ждет тебя. Заместителя, с которым бы работалось так легко, как с тобой, сыскать не просто.
Домой.
Глядя на бледное лицо Николаса — вернее, на то, что выглядывало из-под бинтов, — Жюстина почувствовала, что ей страшно хочется домой.
Книга первая
Сумерки
Усуакари
Как огонек свечи трепещет!
То сквозь запертые ставни
В дом рвется осень.
Токио — Ист-Бэй Бридж
Время настоящее, лето
Тандзан Нанги, руководитель корпорации «Сато Интернэшнл», мог бы сказать, когда начались неприятности, с точностью до секунды.
Он сидел в своем просторном кабинете, расположенном наверху 42-этажного, поражающего воображение треугольного здания «Синдзюку Суириу», и смотрел в окно, за которым подымались небоскребы делового центра Токио. Его взгляд также захватывал комнатное растение с темно-зелеными листьями, стоявшее в горшочке на подоконнике: карликовый пурпурный рододендрон с крохотными бутончиками. Первые бутоны в этом году. Он заметил их еще утром, как раз перед тем, как начались неприятности с компьютером: вирусная атака.
Когда это произошло, Нанги считывал с дисплея выдаваемую компьютером информацию. Вирус, очевидно, был в компьютерной сети компании какое-то время, внедряясь в программное обеспечение. И вот, когда за терминалом сидел Нанги, триггер сработал — и вирус начал «поедать» данные, заложенные в компьютерную систему компании «Сато».
Звоня по внутреннему телефону системщикам-программистам, Нанги с ужасом наблюдал, как воспроизводимая на экране информация постепенно утрачивает всякий смысл, превращаясь в какой-то бред, непонятный не только ему, но, как оказалось, и всем другим в компании.
Системщики были в растерянности, не зная, как бороться с вирусом.
— Это недискриминаторный вредитель, — объяснили они, — что означает, что он постоянно претерпевает мутации. Даже если бы мы выявили его слабинку, то к тому времени, как мы ввели в систему антивирус, эта гадина мутировала бы в нечто совсем другое.
— Как она попала к нам? — удивлялся Нанги. — Я думал, что у нас надежная, доведенная до совершенства защита и от дураков, и от вируса.
— Защита-то есть, — пожали плечами системщики, — но у хулиганов неограниченное количество времени для разгадывания виртуальных паролей и неутолимая жажда вламываться в защитные системы чужих компьютерных сетей.
Нанги хотел было отпустить едкую шутку насчет «неутолимой жажды» самих системщиков, когда информация, которую он безуспешно пытался запросить в компьютере, сама стала выплывать на экран. Он быстренько пролистал ее, чтобы убедиться, что все в порядке. Затем наугад сделал запрос из другой части данных.
Потыкав в клавиши какое-то время, он подпустил к компьютеру системщиков. Ко всеобщему облегчению, скоро выяснилось, что программное обеспечение было снова в рабочем состоянии. Вирус «сдох». Нанги считал, что им на сей раз повезло. Но, с другой стороны, кто-то все-таки влезал в их сеть! В данные не внесено изменений, и поэтому можно отвергнуть предположение, что работали профессионалы из какой-нибудь конкурирующей фирмы. Так что идея, что это дело рук какого-нибудь хулигана, по-видимому, было ближе всего к истине. Тем не менее, на душе у Нанги было по-прежнему неспокойно. В любом случае систему антивирусной защиты следовало усилить. Нанги не мог рисковать, оставляя компьютерную сеть компании недостаточно защищенной.
Вирусная атака была главным событием того утра. После нее и день покатился, как по наклонной плоскости.
Теперь Нанги сидел, так сцепив своими заскорузлыми стариковскими пальцами яшмовый набалдашник трости в виде головы дракона, что они даже побелели. Как канаты, связанные морскими узлами, выступали из-под тонкой, словно прозрачной, кожи голубые вены.
Совещание руководителей концерна «Сато Интернэшнл» шло своим чередом. Повестка дня была предложена Николасом и включала в себя, во-первых, отчеты руководителей служб и подразделений и, во-вторых, общую оценку успехов и просчетов фирмы в свете радикальных изменений направления работы их конгломерата после того, как фирма добилась права производства ключевых компонентов для новой модели компьютерной системы, выпускаемой фирмой «Хиротек Инкорпорейтед». Пока эта модель, известная как проект «Пчелка», существовала в виде экспериментального прототипа. В будущем проект сулил баснословные барыши: «Сато Интернэшнл», будучи единственной японской фирмой, привлеченной к участию в нем, получила огромный престиж.
Это все благодаря Николасу, думал Нанги. Это он смог добиться согласия американской фирмы «Хиротек Инкорпорейтед» на их участие. А фирма эта была специально создана федеральным правительством для разработки той новой, поистине революционной модели компьютерной системы.
И вообще вклад Николаса в дела компании был просто неоценим. Это не только сделка с «Хиротек Инкорпорейтед». Еще до прихода Николаса в «Сато Интернэшнл» Нанги был убежден, что необходима дальнейшая интеграция всех концернов, входящих в их конгломерат, — так, чтобы они стали единым, слаженным механизмом. Но именно Николас указал, как необходимо сделать первый шаг в этом направлении, объяснив, каким образом можно согласовать работу подразделений в штаб-квартире компании в Токио.