- По-моему, у человека есть достоинство, только если он не ворует, - сухо сказал Ольгер. - А у тебя "достоинство" довольно странное. Совать в карман чужие деньги оно тебе не мешает, а вот на побои реагирует весьма... болезненно. Да леший с тобой, поднимайся!
И мужчина выпустил Свиридова. Тот распрямился, все еще не веря, что ройт Ольгер передумал.
Тот взглянул на Алька и задумчиво вздохнул.
- Нет, все-таки брат не зря считает меня недостаточно серьезным человеком. Сам он никогда не распустил бы своих слуг до такой степени, чтобы они сначала взламывали его секретер, а потом заявляли, что он ущемляет их достоинство. Все, что украл, сложи на стол. Быстрее. Это все, больше ты ничего не взял? Тогда - за мной.
Альк счел за лучшее не спрашивать, куда его ведут.
В саду было темно и несколько прохладнее, чем в доме. До конюшни они дошли молча, а у самого порога Ольгер сунул ему в руки что-то длинное и удивительно тяжелое. Альк стиснул пальцами шершавый черенок и понял, что это лопата.
Ольгер взял из ниши в стене лампу, зажег ее и сообщил:
- Обычно Лесли поднимается часа в четыре пополуночи - убрать навоз, вычистить денники, и принести воды и свежего овса. Сегодня поработаешь и за себя, и за него. Чтобы к утру в конюшне было чисто, лошади стояли вычищенные и сытые. Работы много, так что не считай ворон. Понятно?
- Да! - поспешно отозвался Альк - с настолько явным облегчением, что Ольгер хмыкнул.
Правда, несколько часов спустя, когда одежда, волосы и даже руки Алька, как ему казалось, пропитались запахом навоза, а на пальцах и ладонях стали лопаться мозоли, "снисходительность" Ольгера стала выглядеть весьма сомнительной. Граблями выгребая прелую солому из денника Шелковинки и с трудом протискиваясь между стенкой стойла и лоснящимся гнедым крупом, потому что упрямая кобыла была себе на уме, и отодвинуться, чтобы позволить ему убрать дальний угол, не желала ни в какую, Альк начинал думать, что изобретенное Ольгером наказание было не поблажкой, а, наоборот, особо изощренным издевательством. Лесли обычно управлялся со своей работой часа за полтора, самое большее за два. Свиридову понадобились все четыре. К утру Алька совершенно истерзала раздирающая рот зевота, ноющая боль во всех мышцах и вдобавок зверский голод - как после целого дня ходьбы по городу. Наконец, выйдя из конюшни и надеясь хоть чуть-чуть поспать, он, как назло, наткнулся на Ольгера, бодро выходящего из дома с неизменными ножнами в руках.
- Пошли, подашь умыться, - велел Ольгер. И наморщил нос, скотина. - С подветренной стороны, пожалуйста.
Свиридов заскрипел зубами и поплелся выполнять приказ.
Потом Ольгер изволил завтракать. А Алька он с порога дома завернул назад - переменить одежду и вымыться самому. "Навоз хорош для удобрений, а не для столовой" - сообщил ройт Ольгер назидательно. И когда Альк, сменив рубашку и наскоро вымыв руки и лицо, примчался в дом, его худшие ожидания сбылись - со стола уже все убрали, и возившийся на кухне Квентин запер ларь с продуктами. Свиридов чуть не застонал. Казалось, ройт задался целью доказать ему, что до сих пор его существование было довольно сносным.
День кубарем катился под откос. Альк клевал носом и помимо воли допускал ошибку за ошибкой. Когда Ольгер, наконец, оседлал Янтаря уехал на свою прогулку, Альк, которому в этот момент следовало подметать внутренний двор, бросил метлу и растянулся прямо на земле, пристроив голову в тени. Тащиться к себе на чердак сил уже не было.
Ему казалось, что он только-только смежил веки, когда его начали трясти.
- Подъем, - приказал ройт. - Марш на конюшню, чистить Янтаря.
Обычно Ольгер занимался этим сам. Альк знал, что ройту нравилось возиться с лошадьми - но измываться над Свиридовым ему, похоже, нравилось еще сильнее.
- Почему двор не подметен?..
- Простите... я заснул.
- "Ройт Ольгер".
- Я заснул, ройт Ольгер.
- Закончишь потом, - подвел итоги Ольгер, отходя.
- А еще сапоги тебе не вычистить?.. - чуть слышно пробурчал себе под нос Свиридов, пребывавший в крайне раздраженном настроении не вовремя разбуженного человека. Альк сам едва расслышал, что сказал, и был уверен, что успевший отойти на несколько шагов ройт Ольгер не услышит и подавно. Но, к несчастью, Ольгер обладал прекрасным слухом. Не прошло и двух секунд, как Альк внезапно ощутил, что его ухо самым зверским образом выкручивают жесткие, как плоскогубцы, пальцы.
- Сапоги почистишь после, - процедил ройт Ольгер, пока скорчивший ужасную гримасу Альк из последних сил удерживался, чтобы не потянуться за его рукой, буквально отрывавшей ему ухо. - Чтобы через час Янтарь был вычищен, а на дворе все было чисто. А если я еще раз услышу от тебя какое-то "глубокомысленное" замечание...