Альку сделалось не по себе. Буквально полчаса назад он в первый раз услышал о существовании этого самого Гедспура, но сейчас судьба восставшей области занимала его сильнее, чем любой другой вопрос. Даже сильнее, чем собственная свобода или возвращение домой. Если ройт Ольгер прав - а никаких причин сомневаться в его правоте у Алька не было - то ничего хорошего жителей Гедспура не ждет.
- И вы говорите об этом так спокойно?.. - спросил Альк, уставившись на ройта. - Вы даже не попытаетесь им чем-нибудь помочь?
Мужчина удивленно вскинул брови.
- Лею и его солдатам? Думаю, они и без меня управятся.
И без того предельно взвинченному Альку показалось, что собеседник над ним просто издевается.
- Причем тут Лей? Я имел в виду повстанцев, - буркнул он.
После этих слов повисло долгое, неловкое молчание. Альк неожиданно заметил, что ехавший слева мейстер Маркус, до сих пор не обращавший на беседу ройта со Свиридовым особого внимания, теперь вывернул шею и уставился на собеседников во все глаза. И выражение этого взгляда Альку совершенно не понравилось. Он вдруг подумал, что, возможно, так открыто выражать свою симпатию восставшим было не вполне разумно с его стороны. Но извиняться или брать свои слова назад, конечно, было бы еще глупее, так что Альк молчал, не зная, что сказать.
Мучительную паузу нарушил ровный голос Ольгера.
- Мне следовало бы предупредить вас раньше, мейстер Маркус... Этот молодой человек страдает слабоумием, или, научно выражаясь, размягчением мозговой субстанции. Сам я к нему кое-как привык, и вам тоже советую не обращать внимания.
Маркус перевел взгляд с Хенрика Ольгера на раскрасневшегося от досады Алька, а потом назад. С лица мейстера Кедеша мало-помалу уходила настороженность.
- Простите мое любопытство, ройт, но для чего вы взяли в услужение душевнобольного?.. - спросил он.
- А его недуг, как видите, не так легко заметить. Мне не повезло, - меланхолично отозвался ройт.
Взбешенный Альк уже готов был сообщить, что он так же здоров, как и любой из них, и уж кто-то, а Ольгер это прекрасно знает, но в самую последнюю минуту получил достаточно чувствительный тычок под ребра. Посмотрев на Ольгера, он встретился с таким тяжелым взглядом, что сразу раздумал вылезать с какими-либо комментариями. Маленький отряд двинулся дальше, а ройт Ольгер завел с Кедешем негромкую беседу о Вороньей крепости. На Алька Хенрик больше не смотрел, как будто бы его здесь вовсе не было.
"Нет, ну а что? Что я такого сделал?!.." - возмущался про себя Свиридов, уткнувшись взглядом в гриву Шелковинки. Но его негодование на своих спутников было отравлено трусливой мыслью, что ему еще придется как-то объясняться с Ольгером, когда они останутся одни. Приятнее всего было бы думать, что к тому моменту, когда они встанут на привал, ройт уже отвлечется и забудет об утреннем разговоре. Но достаточно было взглянуть на неестественно прямую спину Ольгера, чтобы понять - ничего Хенрик не забудет. Когда они останавливались, чтобы напоить коней или наскоро пообедать, Альк старался лишний раз не привлекать к себе внимания, и, втайне злясь на себя за малодушную угодливость, все же старался выполнять распоряжения Хенрика Ольгера быстрее, чем обычно. К счастью, Маркус постоянно находился где-то рядом, а в планы ройта явно не входило устраивать Альку выволочку прямо на глазах у писаря.
Когда вокруг уже сгущались сумерки, они остановились в "подорожном доме" - старом, но еще не обветшавшем полностью строении, стоявшем в стороне от тракта. Альк уже успел узнать, что "подорожные дома" - особенность этого мира, и оценил их по достоинству. Обычно они представляли из себя одноэтажный деревянный сруб с обложенным камнями очагом и несколькими лежаками для проезжих. За дорожным домом размещалась такая же пустая конюшня, чтобы остановившимся на ночлег путешественникам не приходилось оставлять своих лошадей под открытым небом. Иногда в "подорожных домах" обнаруживалось кое-какое имущество - дешевые глиняные кружки или порыжевшие от старости одеяла. То ли оттого, что этот хлам ничего не стоил, то ли потому, что местные ценили "подорожные дома", никто из путешественников не пытался завладеть этим имуществом. Даже наоборот - ройт Ольгер говорил, что жители окрестных сел сносили в "подорожные дома" ненужные им самим предметы - огарки свечей, вытертые половики и всякую другую дрянь. В результате в некоторых из таких домов было достаточно уютно. А в других, располагавшихся далеко от жилых мест, не было ничего - только голые стены. Двор, где они остановились на ночлег, относился именно к последней категории.