– Ну что ж, вижу, вы тут живете уважительно, аккуратно. Оставайтесь пока… Продолжайте смотреть за нашей святыней.
Какое-то время им даже платили за это, потом перестали – видно, разузнали, что арабы и так принимают «пожертвования» от всех желающих.
Они и вправду живут тут мирно, получая с забредающих туристов и паломников небольшой доход, – семьи двух братьев, когда-то укрывшихся от канонады в гробнице Малых пророков. Один из них стал христианином, другой остался мусульманином. Их дети, оберегаемые разными молитвами, бегают и ползают по двору, присмотренные то одной, то другой женой. А есть еще старая мать, да незамужняя сестра, да две золовки, да еще две-три какие-то старухи…
Недавно являлись официальные хозяева участка из Русской миссии, всё бумагами трясли, напоминали, кому принадлежит святая гробница. Впрочем, тоже пока оставили незваных жильцов в покое – живите, однако помните…
Пока Марина рассказывала все это, время от времени нажимая кнопку звонка на той или другой двери, повторяя в сердцах: «Да куда ж они все подевались, бездельники, а?» – я боком присела на низкую каменную ограду двора, за которой круто вниз уходил склон горы и открывался грандиозный обзор всей небезызвестной окрестности. Я вспомнила бунинское: По жестким склонам каменные плиты Стоят раскрытой Книгой Бытия . Вокруг и вниз, насколько мог охватить взгляд, разбросаны были каменные надгробия самого древнего на земле еврейского кладбища. Кое-где росли между ними несколько оливковых деревьев, но везде и всюду пробивались длинные изогнутые ветви метельника, исконного растения Иудейской пустыни.
Глубоко внизу вилась застроенная арабскими домами долина Кедрона с давно высохшим руслом ручья. Главное же, отсюда как на ладони видна была площадь Храма со всем тамошним хозяйством: серым зданием мечети Аль-Акса, грядой исполинских черных кипарисов и больно сверкающим на солнце красно-золотым куполом мечети Омара, своим изразцовым великолепием придавившей мечту евреев о возрожденном Храме.
Ясно различимы были отсюда и Золотые Ворота в стене, окружавшей Старый город, через которые по преданию и должен войти в Иерусалим Спаситель. Золотые ворота, еще в древности замурованные мусульманами…
– А что там за кладбище внизу, под самой стеной? – спросила Аня.
– Мусульманское кладбище, чтобы Спаситель не прошел, – объяснила Марина. – Он ведь не может идти через мертвых.
– Что же делать? – озабоченно спросила Аня. Марина улыбнулась и ответила просто:
– Сражаться… Евреи веками хоронили своих покойников на этом склоне лицом к Золотым воротам, так, чтобы в день, когда восстанут мертвые, вслед за Спасителем они поднялись и вошли в Иерусалим. А мусульмане, наоборот, хоронят своих головой к воротам, чтобы те встали и заслонили вход, не дали воинству Спасителя проникнуть в город.
Алик покачал головой и сказал:
– Хорошенькая история!
Рыжая кошка-подросток вспрыгнула на мои колени, заурчала, тычась мордочкой в ладонь, полезла к уху, что-то пытаясь мне рассказать… Это была какая-то совсем не израильская кошка – те дикие, наглые, к ним не подступишься. Эта же буквально прилипла ко мне, сразу предъявила неохватную мгновенную любовь.
Наконец, из дальнего дома тягуче откликнулся женский голос, и на ступеньках террасы показалась пожилая арабка с крошечным ребенком на руках. Она улыбалась, кивала и голосом как бы извинялась за то, что нам пришлось ждать. И показывала ключ издалека – мол, иду-иду, все знаем-понимаем.
Придерживая ребенка на своем обширном животе, она отворила ключом замок в железной ограде погребальной пещеры… и гуськом, по крутым неравномерным ступеням, стертым и скошенным, мы стали осторожно спускаться за Мариной в черную утробу скалы.
После солнца зрение никак не могло свыкнуться с подземным мраком. Я сильно зажмурилась, а открыв глаза, обнаружила, что рыжая, как солнце, кошечка следует за мной, не отставая от моей правой ноги ни на сантиметр.