Если постараетесь не заострять внимание на вульгарных выражениях, следствие болезни, овладевшей этой в нормальном состоянии скромной и до строгости щепетильной девушкой, - Вы найдете здесь места, которые Вас развлекут. Я знаю Ваш раблезианский темперамент. Не беспокойтесь, друг мой; меня это нисколько не задевает. Я буду скучать по Вашим еврейским шуткам, здесь у нас в Вене до ужаса благонравный народ.
Надеюсь увидеться с Вами в сентябре в Гааге, или даже раньше. Абрахам обещал подготовить доклад по женскому комплексу кастрации. Нож, которым он хочет поразить нас, наверняка окажется тупым. Все же он добросовестный и надежный специалист. Ференци попытается обосновать свое новое увлечение целоваться с пациентами.
Дом до сих пор кажется пустым без нашей "воскресной девочки", несмотря на то, что мы редко виделись после свадьбы. Но оставим эту тему.
С сердечным приветом,
Ваш Фрейд
Берлинская клиника
14 марта 1920 г
Дорогой мой и уважаемый Профессор,
Извините за открытку: мне показалось, что она весьма уместна, если вспомнить о "белом отеле" Вашей юной пациентки, подарке, за который я должен поблагодарить Вас от всей души! Он помог мне скоротать время в поезде (еще одно замечательное совпадение) за интересным чтением. Мои мысли по поводу рукописи, боюсь, покажутся вам тривиальными; нарисованная здесь фантастическая картина представляется мне аналогом райского сада, неким Эдемом перед грехопадением, - конечно, там существовали любовь и смерть, но не было времени, которое наделяло их реальным значением. Новая клиника великолепна; не мед с молоком, как Ваш белый отель, зато, надеюсь, значительно прочнее! Как только распакую вещи, пришлю Вам настоящее письмо.
Искренне Ваш,
Захс
19 Берггассе,
Вена
18 мая 1931 г
Секретарю Комитета по празднованию юбилея Гете
Городской Совет
Франкфурт
Дорогой господин Кун,
Прошу простить меня за то, что так долго не отвечал на Ваше любезное письмо. Однако я все это время не сидел сложа руки, насколько позволяло здоровье, и закончил статью. Моя бывшая пациентка не возражает против публикации её записей вместе с моим исследованием, и я их также высылаю. Надеюсь, Вас не смутят непристойные выражения, встречающиеся в её неловких стихах, а также менее откровенные, но все же порнографические описания в прозаическом приложении. Следует иметь в виду, что (a) автор страдает тяжелой формой сексуальной истерии, и (b) документы относятся к научной области, где повсеместно признан и применяется принцип nihil humanum, в том числе и Поэтом, который призывает своих читателей не страшиться и не отворачиваться от того неведомого либо отвергнутого людьми, что бродит ночью в лабиринте сердца.
С совершеннейшим почтением,
Фрейд
I "Дон Жуан"
1.
Мне снилась буря, падали деревья
а я меж ними, но пустынный берег
принял меня, бегущую, от страха
едва живую, надо люк открыть
но я не в силах что-то изменить,
спастись я вступила в связь, Профессор, с вашим сыном,
в вагоне, поезд проезжал туннель,
и в темноте его рука зажата
под юбкой между ляжками, опять
я чувствовала - не могу дышать
ваш сын отвез меня куда-то в горы
там возле озера увидела я белый
отель, вода была как изумруд
я не могу остановиться вся в огне
из-за того что распахнула бедра, мне
бессилен стыд помочь совсем нет сил
одежду опустить, отбросить пальцы два
а после три в меня вогнал хотя
протер стекло усталый контролер
остановился, бросил взгляд пошел
по длинному вагону мерный ход
его руки во мне наполнил всю
безмерной пустотой желания, и вот
он мне помог ступеньки одолеть,
но спал портье и чтобы отпереть
наш номер, взял ключи, скорей туда, внутрь, внутрь
одежда задрана до пояса, нет времени раздеть,
текла по бедрам влага, небо было
прозрачно-голубым, но к ночи изменило
свой цвет, спустился белый ветер с гор,
покрытых снегом мы здесь провели
неделю, может больше, и ни разу
не покидали спальни здесь ваш сын,
Профессор, разорвал меня, распотрошил
и я вернулась сломанной возможно даже хуже,
чем прежде Вы сможете помочь способны Вы понять.
На следующую ночь сквозь лиственниц плетень,
в окно ворвался ветер острый как кремень,
у летней пагоды сорвало крышу,
взметнулись волны, кто-то утонул,
мы слышали за дверью суету
прислуги и гостей, никто не мог уснуть
но он, ваш сын, сжимал рукою грудь,
потом взял в рот раздулся мой сосок,
за дверью крики, грохот мы решили
что в море мы на лайнере плывем,
на белоснежном он терзал, терзал сосцы
хотелось закричать, распухли так они
от губ его и так воспалены,
он брал их в рот, один, потом другой,
раздулись оба, думаю что окна
разбились кое-где, потом пронзил меня
с размаху снова нет, вам не постичь
как девственно чисты здесь звезды, все с кленовый лист,
с гор падали и падали они,
вонзаясь в озеро, а там, поражены,
кричали люди мы с ним нарекли
те звезды Леонидами, засунул
потом свой палец, вслед за членом
вошел он в щель, просторно так во мне
стал двигаться попеременно, и во тьме
тела втащили на берег, слышны
рыданья чьи то, больно - он мне палец
с размаху в зад вогнал, а я ласкала
в щели своей головку медленно ногтем,
раздулась так, что стала новым существом,
во мне таящимся, вдруг молния блеснула
мгновенной белой вспышкой так что гром
разнесся над отелем в темноте,
все поглотившей снова, лишь на водах
мелькали огоньки, саднило у обоих,
бильярдную заполнил вод поток
а он никак не мог пустить в меня свой сок
так сладко, что не сходит краска с щек
рассказывать мне стыдно, но тогда,
Профессор, я не ведала стыда,
хоть плакала, а час спустя сорвался крик,
когда его горячий сок в меня проник,
мы слышали, как хлопали дверьми, вносили
тела утопших, ветер с буйной силой