Но это никак не отражалось на взаимоотношениях эй-эйевцев из Украины, Беларуси, Прибалтийских республик и гостей, приехавших из России: мы были братьями и сестрами с одной бедой и единой судьбой. В Киеве я приобрел много новых друзей из разных точек разваливающего колосса - СССР. Вот некоторые из них.
Людмила из Киева, та самая яркая леди, ослепившая меня в Ростове-на-Дону лучезарной улыбкой, притягивающая своим солнечным обаянием всех окружающих, как женщин, так и мужчин (последних, в особенности). Кто мог бы сейчас поверить в то, что три года назад, запертая в собственной квартире родственниками, опухшая от водки и растрепанная, как ведьма-шулма, она пила стеклоочиститель? А главный нарколог города Киева строго-настрого запретил принимать ее на лечение в подведомственные ему наркодиспансеры в виду полной клинической безнадежности и безобразного поведения пациентки.
Валентин из Киева, у которого я остановился на квартире в первый свой приезд, художник, работающий в стиле народного лубка. Из соломы, бересты и сосновых шишек он изготавливал оригинальные стилизованные фигурки и целые сценки из пейзанской жизни – свой вариант «Сорочинской ярмарки». Кое-что из его вещиц раскупали в «Художественном салоне» падкие на экзотику иностранцы, остальную часть продукции Валентин реализовывал сам с лотка на Крещатике. До «АА» он пил так усердно, что лишился членства во всех творческих союзах, в которых имел честь состоять, а также трех жен.
Игорь из Киева, одаренный художник. Во время запоев его мастерская превращалась в проходной двор, в ней ели, спали, пили и совокуплялись разные люди, знакомые, полузнакомые и совершенно незнакомые. В эти периоды, видимо, по случайности со стен мастерской исчезали лучшие его работы. С похмелья Игорек с грустным удивлением рассматривал пустые стены и от огорчения продолжал загул.
Татьяна, его жена. Пытаясь отвадить мужа от пьянства на стороне, особенно в мастерской, она каждый вечер покупала домой к ужину бутылку водки. Чтобы Игорю не было тоскливо пить в одиночку, она составляла ему кампанию. Постепенно Таня втянулась в это дело (много ли времени женщине надо, чтобы спиться?), и в короткий срок заработала алкогольную зависимость. Кстати, такая судьба сложилась у многих замужних женщин, подобным образом пробовавших приучить своих непутевых супругов сидеть дома. Группу «АА» Игорь и Таня посещали на пару.
Славка из Москвы, типичный представитель столичных хулиганов, весь «на понтах». При знакомстве он представлялся:
«Индепендент» (независимый – англ.) на сегодняшний день от алкоголя, но все же алкоголик, Славка!».
Отчаянный матершинник, вечно одетый в какое-то хламье: гнусную кепчонку, усеянную всеми значками и эмблемами «АА»; майку с портретом Че Гевары; короткие джинсы, первоначальный цвет которых определить было невозможно; сандалии модели 60-х годов на босу ногу. Родных у Славы не было, кроме сестры, и если бы не «АА», то он давно бы спился, пополнив ряды московских бомжей, или сидел в тюрьме.
Анатолий из Ростова-на-Дону, удачливый предприниматель. Чтобы компенсировать отказ от алкоголя, он ударился в забубенное сатирство, не пропуская мимо себя ни одной юбки. 48-летний Анатолий убеждал меня:
«Вот покобелирую до пятидесяти лет, а потом остепенюсь, и все время буду посвящать фирме и семье. Дети и жена у меня очень хорошие! А после пятидесяти я стану мудрым».
Сомнительно, чтобы здоровяк Анатолий после полтинника стал мудрым. На мой взгляд, мудрость – это дряхлость, когда физическая обветшалость и немощь не дают возможности творить глупости. Боюсь, что данного зарока Толя не сдержал, очень сильным либидо, патологическим приапизмом (чрезмерно повышенная эрекция) и любвеобильной душой одарила его Мать-Природа. Что с этим можно поделать?
Мартынш из Риги, степенный, рассудительный латыш, профессор музыки. Он при знакомстве представлялся так:
«Трезвый алкоголик Мартынш!».
Пока профессор Мартынш пил, по-латышски крепко, основательно и продолжительно, жена нянчилась с ним, безуспешно возя в течение 15 лет по всем клиникам Прибалтики и Москвы. Видимо, она настолько вжилась в роль жертвенницы, что, когда Мартынш бросил пить, и посмотрел на мир трезвыми глазами, нянька-опекунша внезапно почувствовала пустоту и свою ненужность. И через год она ушла от него. Вот такая парадоксальная ситуация сложилась у нашего рижского «коллеги».
Анзельмас из Вильнюса, доброжелательный и полный специфического юмора человек, сразу проникнувшийся какой-то симпатией ко мне. В молодые годы Анзельмас зарабатывал на жизнь игрой на бильярде, но когда руки стали предательски дрожать от водки, а глаз потерял прежнюю остроту, доходное ремесло пришлось оставить. С приходом к «Анонимным Алкоголикам» увалень-литовец потерял интерес к водке, но зато нашел новую работу и семью. Когда в мае следующего года я прилетел в Вильнюс на конференцию «АА», то в свободное время Анзельмас повсюду сопровождал меня, радушно показывая свой родной город. Утопающий в зелени, чистый, ухоженный Вильнюс, особенно старая часть города, был прекрасен. Для приезжего русского, блуждающего по столице Литвы, страны, недавно сбросившей «оковы порабощения», сопровождение в лице этнического литовца было далеко не лишним, хотя, должен сказать, что истерия русофобии в Литве была почти незаметна и несравнима с соседними Латвией и Эстонией. Повсюду были заметны спешные следы «избавления от оков»; на фронтоне одного дома на месте срубленного барельефа-надписи остались темноватые русские буквы: «Да здравствует Советский народ – строитель коммунизма!» Анзельмас хохотал, указывая мне на подобные следы. С моим другом мы обозревали ландшафт старого города с высоты башни Гедиминаса – красная черепица крыш на белых пряничных домах, в обрамлении темно-изумрудных кружев деревьев под необычно ярким для этих краев солнцем; с любопытством глазели на шествие кришнаитов, облаченных в оранжевые балахоны, с бритыми головами, экстатически скандирующих: « Харе, Кришна! Харе, Кришна!»; в действующем костеле наблюдали за каким-то обрядом для маленьких девочек, одетых во все белое, включая колготки и туфли. Анзельмас даже возил меня на экскурсию в Трокайский замок. В аэропорту, откуда я вылетал домой, молодой таможенник, бесстрастно глядя сквозь меня, потребовал по-литовски:
«Паспартас?»
Анзельмас, добродушно положил ему руку на плечо и проговорил на русском:
«Сынок! Не волнуйся! У этого парня «паспартас» в порядке!»
Элеонора из Киева. Выполняя Двенадцатый Шаг, она взяла под свою опеку законченного наркомана Стаса и даже поселила его в своей квартире. Разъяренный отец, выходец из Польши, кричал дочери:
«Курва! Чтоб ты сгинела! Не могла нормального мужика к себе в дом привести, пся крев!?»
Марина из Волгограда, врач реаниматолог-анестезиолог по профессии, умничка, каких поискать. Работу в медицине пришлось оставить по причине пьянства. Лишь начав посещать собрания волгоградской группы «Анонимных Алкоголиков», обрела почву под ногами, но в медицину не вернулась, а организовала свое дело.
«Теперь я за два-три дня зарабатываю столько, сколько мне платили за месяц. Это позволяет мне ездить по делам «АА» куда угодно и сколько угодно»…
Как врач, я прекрасно понимал, что эффект от посещений собраний и конференций «Анонимных Алкоголиков» – это эффект групповой психотерапии, но эффект был, а это самое главное. Как сказал один из эй-эй-евцев:
«Неважно, что мы не знаем природу электрического тока; главное, что горит лампочка!»
И меня уже не коробило, что многие товарищи по «АА» зациклились на Боге. После каждой такой поездки я получал такую положительную энергетическую подпитку, что мне хватало ее месяца на три или четыре. Кроме того, я постоянно контактировал по телефону с наиболее близкими мне друзьями по «АА» из разных городов. Жены бухтела, что на эти разъезды и телефонные разговоры уходит куча денег. Наверное, было бы лучше, если бы я эти деньги пропивал?