Следует отметить, что весь тон книги Хильдрета, гневные обличительные тирады, страстная полемика с противниками, пафос свободолюбия резко отличают его роман от "Хижины дяди Тома" Бичер-Стоу, с ее проповедью христианского смирения и покорности. В противоположность Бичер-Стоу Хильдрет показал в своем романе в самом неприглядном свете служителей церкви, которые приспособляли догматы христианства для упрочения института рабства. "Рабам под видом религии, - пишет Хильдрет, - преподносили учение, согласно которому требовалось безоговорочное повиновение и бессловесная покорность одной части населения, поставленной на колени перед другой". Хильдрет в своей критике буржуазно-плантаторского строя США во многом решительнее и конкретнее Бичер-Стоу.
"Белый раб" Хильдрета с полным основанием может быть отнесен к наиболее прогрессивным произведениям американской литературы XIX века. В силу этого факта буржуазная реакционная печать как при жизни писателя, так и после его смерти всячески стремилась очернить Хильдрета, принизить значение его романа и извратить его основную идею.
Так, распространенный в середине XIX века журнал "Библиотек Универсель де Женев" в статье, посвященной "Белому рабу", утверждал, что этот роман является лишь подражанием "Хижине дяди Тома", и возводил на Хильдрета ложное обвинение в том, что он якобы гораздо больше интересовался материальной выгодой, чем идеями романа. Журнал отрицал литературные достоинства романа, возмущался призывающими к восстанию сценами и главный недостаток романа видел в том, что герой прямо противоположен герою "Хижины дяди Тома", преисполненному христианского смирения и покорности. Подобная оценка романа Хильдрета прочно укоренилась в буржуазном литературоведении. Вышедшая почти через 80 лет после упомянутой статьи книга французского критика Люка "Антирабовладельческая литература в XIX веке - этюд "Бичер-Стоу и ее влияние во Франции" - слово в слово повторяет измышления женевского журнала о Хильдрете и его романе. Отличие состоит лишь в том, что здесь автор книги еще больше обрушивается на "сомнительную моральную ценность романа, в котором напрасно будешь искать дух покорности и христианского милосердия, пронизывающий "Хижину дяди Тома".
IV
В штате Виргиния, где происходят многие из описываемых Хильдретом событий, в 1859 году был казнен прославленный герой борьбы за освобождение негров - Джон Браун. Французский писатель - демократ Виктор Гюго, стремясь спасти жизнь Брауну, писал тогда в обращении к Соединенным Штатам Америки: "Таких вещей не делают безнаказанно перед лицом цивилизованного мира. Общественная совесть все видит. Пусть чарльстонские судьи, пусть Гентер и Паркер, пусть присяжные заседатели-рабовладельцы, пусть все они… не забывают, что их видят".
Виргиния была первой колонией, основанной в Америке англичанами. Плантаторы за сравнительно короткий срок разорили этот некогда богатый край до такой степени, что земледелие стало там почти невозможным. В результате варварской системы землепользования штаты Виргиния и Мэриленд превратились в настоящий питомник по разведению рабов.
Именно этот процесс имел в виду Маркс, когда он писал: "Отсюда быстрое превращение таких штатов, как Мэриленд и Виргиния, ранее применявших рабский труд для производства на экспорт, в штаты, разводящие рабов, чтобы экспортировать их затем даже в самые отдаленные южные страны". [7]
Постыдная торговля неграми подробно описана на страницах книги Хильдрета. Однако, рассказывая об ужасах рабства и работорговли, Хильдрет в своем романе не отражает широкого размаха борьбы, которую вели негры против рабовладельцев. Между тем восстания рабов на Юге не были случайными или неожиданными явлениями. История рабства негров в Америке говорит не только об индивидуальных актах сопротивления невольников. Летопись освободительной борьбы негритянского народа полна революционных событий, потрясавших устои рабовладельческой системы южных штатов. Из многочисленных организованных выступлений рабов укажем на восстание в Южной Каролине в 1822 году, возглавленное негром Везеем. Это восстание носило массовый характер, его руководители, готовясь к боевым действиям, организовали около 9 тысяч рабов Чарльстона и окрестных плантаций.
В штате Виргиния в 1831 году происходило восстание под руководством раба Ната Тэрнера, воодушевленного идеей освобождения своего народа. В течение шести недель шли бои между восставшими неграми и правительственными войсками. Повстанцы потерпели поражение лишь после того, как плантаторы призвали на помощь войска федерального правительства.
Боевые эпизоды освободительной борьбы негритянского народа не были отражены Хильдретом в его романе. Увлеченный пропагандой аболиционистских идей, Хильдрет не понимал, что рабство можно уничтожить только путем революционных действий народных масс.
Правда, герой Хильдрета раб-мулат Арчи Мур, страдает не только за себя, но и за своих товарищей по рабству; он отвергает христианскую мораль послушания и не покоряется плантаторскому произволу. Но это герой-индивидуалист. Он далек от мысли объединить вокруг себя и поднять на борьбу других невольников. Свой личный протест против рабства он облекает в форму абстрактных рассуждений о правах человека. Арчи Мур стремится облегчить свою участь и вырваться на свободу собственными усилиями. Этого ему удается достигнуть лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. Но утопические мечты героя о возможности уничтожения бесправия негров мирными средствами терпят крах. После двадцати лет скитаний он возвращается в родные края и убеждается в том, что тирания рабовладельцев стала еще более нестерпимой. Вместе с тем в описании буржуазного благополучия Мура сказывается несомненная ограниченность Хильдрета как мыслителя и художника. Слишком легко достигает Мур осуществления своих надежд и чаяний.
Помимо раба-мулата, или, как называет его автор, "белого раба", в романе действует и настоящий "черный раб" - негр Томас. Томас совсем не похож на смиренного дядю Тома из книги Бичер-Стоу. Хильдрет на примере Томаса убедительно рисует процесс пробуждения сознания, процесс духовного роста раба, освобождающегося от двойного ига: плантаторов и церковников. Церковники-методисты проповедовали беспрекословное повиновение, терпение и покорность судьбе. Тем не менее, глубоко религиозный Томас вырывается из тенет этих гнусных проповедей. После того как умерла его жена, он пережил душевный кризис, бежал из неволи и стал грозным мстителем. В Томасе живет неистребимое чувство ненависти к поработителям, и он в течение двадцати лет во главе небольшого отряда беглых рабов упорно борется с плантаторами.
В конце романа Хильдрет сталкивает судьбы двух своих героев. Когда-то они оба вырвались на свободу, убежав от жестокого плантатора, но по-разному сложилась их жизнь: Томас, защищая личную свободу и свободу своих собратьев-негров, смело боролся с ненавистными ему рабовладельцами, Мур все эти годы жил вдали от родного края.
Когда пойманного Томаса возводят на костер, он, презирая рабскую покорность, бросает гордый вызов палачам негритянского народа:
"Делайте, что вам угодно… Убейте меня или помилуйте - мне это безразлично. Лучшие годы моей жизни я провел в рабстве. Мою жену на моих глазах засекли насмерть. Когда я вырвался на свободу, вы стали травить меня собаками, стреляли в меня из ваших карабинов, назначили цену за мою голову. Но я достаточно долго издевался над вами и платил вам вашей же монетой… Лучше умереть сейчас, когда у меня еще достаточно сил и смелости, чтобы бросить вам в лицо все мое презрение…"
Несомненно, Хильдрет писал свою книгу с привлечением исторических документов, отразивших эпизоды борьбы негритянского народа. Так, один из невольников, захваченный во время восстания Габриеля в Виргинии (1800), проявил такое же мужество в своем показании перед судом, как и Томас: "Мне нечего больше говорить, кроме того, что сказал бы Джордж Вашингтон, если бы попал в плен к британским офицерам и предстал бы перед их судом. Я ставил на карту свою жизнь в надежде добыть свободу моим соотечественникам и добровольно жертвую собой за их дело и прошу лишь об одной милости - немедленно свершить надо мной казнь. Знаю, что участь моя предрешена вами и моя кровь прольется. К чему же тогда эта насмешка над правосудием". [8]