В. И. Ленин заклеймил американский империализм и доказал, что, "Идеализированная демократическая республика Вильсона оказалась на деле формой самого бешеного империализма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и малых народов". [12]
Наступление на демократические права, разгул расовой дискриминации особенно усилились после второй мировой войны, когда США стали во главе мирового лагеря реакции.
Книга прогрессивного американского публициста Гарри Хейвуда "Освобождение негров" (1950) разоблачает миф, распространяемый американской прессой о Юге США, как о "земном рае".
На бывшем рабовладельческом Юге господствуют крепостнические порядки, и плантаторам принадлежит около 90% всех обрабатываемых земель. Негры живут в ужасающей нищете и лишены самых элементарных человеческих прав. Террор против негров растет. За один лишь 1947 год суду Линча было подвергнуто 530 негров.
"Постыдная истина, - пишет Хейвуд, - заключается в том, что Соединенные Штаты превратились в объединяющий и организующий центр реакции, замышляющей удушение демократии в мировом масштабе. Посредством планов Маршалла и Трумэна, поддерживаемых обеими партиями, США стремятся задушить ширящееся народное движение за мир, безопасность и национальную независимость". [13]
Состояние "демократии" в США характеризуют сентябрьские события в Пикскиле. Здесь фашистские изуверы совершили массовое избиение негров и пытались линчевать выдающегося поборника мира и демократии Поля Робсона.
2 и 5 февраля 1951 года в Мартинсвилле, в штате Виргиния, совершено вопиющее убийство семи негров. Вслед за узниками из Мартинсвилла в штате Миссисипи на электрическом стуле казнен молодой рабочий - негр Вилли Макги. Убийц не остановили решительные протесты передовой общественности мира.
Империалистическая клика США ныне уже не довольствуется зверской расправой над неграми. Она жаждет установить мировое господство и ведет разбойничью войну против корейского народа.
И. В. Сталин дал сокрушительный отпор проповеди англо-американского расизма. В беседе с корреспондентом "Правды" относительно фултонской речи Черчилля И. В. Сталин заявил:
"По сути дела г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, - в противном случае неизбежна война.
Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей. Вполне вероятно поэтому, что нации, не говорящие на английском языке и составляющие вместе с тем громадное большинство населения мира, не согласятся пойти в новое рабство". [14]
Эти замечательные слова великого знаменосца мира товарища Сталина показывают беспочвенность и обреченность планов мирового господства англо-американских поджигателей новой войны.
Во всем мире растет сопротивление агрессивным действиям разбойничьего американского империализма. И в самой Америке крепнут силы, ведущие активную борьбу за демократические права человека, за уничтожение расовой дискриминации, за мир во всем мире.
Свои вклад в это дело вносят и американские негры, которые уже далеко не те, какими они были во времена Хильдрета, писателя, примкнувшего еще в прошлом веке к демократическому направлению американской литературы.
Роман Хильдрета "Белый раб", разоблачающий легенду об американской свободе и демократии в XIX веке, несомненно будет внимательно прочитан нашим советским читателем, преисполненным чувства уважения к мужественному негритянскому народу, ведущему героическую борьбу за свое освобождение.
Веря в торжество демократии, Хильдрет взывал к своим современникам:
"Да, молодые друзья мои! В ваших руках решение вашей собственной судьбы. Кто хочет быть свободным, не смеет быть сообщником угнетателей!…"
"Будьте мужественны, разбейте ваши оковы! Не медлите! Вы не одни - сотни тысяч, миллионы других ждут своего освобождения!"
Этот голос из прошлого звучит и в наши дни призывом к борьбе против обреченного на гибель старого мира.
М. Трескунов
БЕЛЫЙ РАБ
Все люди от природы равно независимы и свободны. Они наделены известными неотчуждаемыми правами. К этим правам относятся: право на жизнь и свободу, право на приобретение и владение собственностью и средствами, обеспечивающими им покой и счастье. При создании общества никто, в силу каких бы то ни было соглашений, не может лишить свое потомство этих прав.
Билль о правах Виргинии, ст. I
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Если вы хотите создать себе представление о том, какие страдания человек, не задумываясь, не колеблясь, не чувствуя жалости, может причинить себе подобным, если вы хотите ясно представить себе, какие муки, какая боль и жгучая ненависть могут до предела наполнить человеческое сердце, - прочтите эти записки.
Я собираюсь рассказать здесь не о горестях избалованных людей, не о сентиментальных переживаниях и вздохах. Я попытаюсь нарисовать сцены страшной действительности, жестокой и осязаемой. И кто знает, - правдивая повесть, рассказанная мной, быть может, тронет сердце даже тех, кто ежеминутно сам причиняет страдания, подобные выпавшим на мою долю. Ведь и в самом деле: как бы ни ожесточилось сердце под влиянием привычки к насилию, под влиянием предрассудков, привитых воспитанием, под влиянием жажды наживы, - все же человеческие чувства продолжают еще иногда тлеть в нем. И бывает так, что человек испытывает смущение, слушая рассказ о позорных поступках, которые много раз совершал сам.
Если я достигну хотя бы только одной этой цели, если слово мое проникнет сквозь двойную броню алчности и властолюбия, если повесть о моих страданиях воскресит перед внутренним взором тирана мрачные картины его гнусных деяний и пробудит совесть хоть одного угнетателя, - я буду удовлетворен. Слезы радости, проливаемые освобожденным рабом, и укоры совести, терзающие тирана, - вот самое прекрасное приношение на алтарь свободы.
Кто знает, может быть, моему голосу посчастливится еще больше… Не смею поверить в это и все же льщу себя надеждой, что будет именно так.
Кто знает, быть может, чье-либо юное сердце, еще не увлеченное до конца алчностью и жаждой тиранства, услышав мою повесть, забьется быстрее, и в нем проснется угасавшее уже стремление к добру и чувство человечности.
Вопреки привычкам и предрассудкам, привитым ему с колыбели, вопреки зловредному влиянию богатства и искусственно воздвигнутым преградам, вопреки разлагающему воздействию праздности и благополучия, вопреки проповедям недостойных пастырей и лживым рассуждениям софистов, вопреки страху и колебаниям слабых и нерешительных, вопреки, наконец, дурным принципам и примерам, - этот благородный и героический юноша осмелится не только почувствовать трепет своего сердца, но и провозгласить перед лицом подлых и развращенных тиранов приближение свободы, смело назваться защитником прав человека!
И вот он, пренебрегая предрассудками, разъясняет тщету иллюзий, основанных на алчности и тщеславии. Он восстает против преступных постановлений, которые противоречат всем основам справедливости, но святотатственно принимают форму закона. Он вырывает бич из рук господ и навсегда срывает оковы с рабов! Ненавистную подневольную работу он заменяет радостным свободным трудом!
Сама природа словно молодеет в этих новых условиях. Земля, которую уже не поливают слезы и кровь ее детей, становится вдвое щедрее и, не скупясь, дарит свои богатства.
Жизнь перестает быть мукой, и жить для миллионов людей уже не означает - страдать.
О ты, кому дано стать возлюбленным освободителем, приди, приди скорей! Мы ждем тебя!