Я не мог понять, был ли то вечер или утро… Шторм свирепствовал уже давно, а с тех пор, как поднялась буря, нас не выпускали на палубу. Знаю только, что было не очень темно. Над океаном разливался какой-то тусклый зловещий свет, которого было, однако, достаточно для того, чтобы мы могли со всей ясностью представить себе грозившую нам опасность. Этот свет был страшнее мрака. Где-то в отдалении вздымались огромные чёрные волны с голубоватыми пенистыми гребнями. Словно поднявшиеся из бездны чудовища, они готовы были обрушиться на корабль и вблизи были так же страшны, как и вдали. Мы то погружались в бездонные пропасти между целыми горами воды, готовой захлестнуть нас, то взлетали на гребень волны, откуда открывался вид на окружавшую нас со всех сторон ревущую и бушующую водную стихию. Для тех, кто до этого дня не видел моря, это было страшное зрелище. С ужасом вглядываясь тогда в беспредельное водное пространство, я и не подозревал, что впоследствии эта водная стихия станет моим самым верным и надёжным другом.
Нам грозила неминуемая гибель. Фок-мачта сломалась и упала за борт. Корабль почти остановился на правом галсе со всеми рифами, взятыми на грот-марселе. Эти морские термины не были мне тогда ещё знакомы. Я узнал их лишь много времени спустя. Но вся эта сцена так ярко запечатлелась в моей памяти, что и сейчас ещё стоит у меня перед глазами.
Несмотря на все наши старания, трюм продолжат наполняться водой. Капитан понял, что спасти корабль не удастся. Решив, что необходимо его покинуть, он приступил к приготовлениям. Он и его помощники вооружились саблями и пистолетами. Кое-кому из матросов дали в руки кортики. Волной сорвало и снесло за борт баркас, но матросам удалось захватить шлюпку и спустить её на воду с подветренной стороны. Почти весь, экипаж уже успел спуститься в шлюпку, а мы ещё стояли растерянные, не отдавая себе ясного отчёта в происходящем. Но едва только мы поняли, что нас собираются покинуть, мы словно обезумели и бросились к шлюпке, требуя, чтобы нас взяли на борт. Там, однако, предвидели, что мы сделаем такую попытку, и заранее подготовились к отпору. Нас встретили выстрелами из пистолетов; некоторые были тяжело ранены: одни — пулями, другие — ударами ножей, которыми отбивались матросы. В то же время они кричали нам, чтобы мы немного подождали, что нас возьмут в шлюпку, как только всё будет приведено в порядок.
На мгновение мы замерли, не зная, как поступить. Матросы воспользовались этой минутой и спрыгнули в шлюпку.
— Отваливай! — крикнул капитан.
Матросы налегли на вёсла, и шлюпка ушла в море, раньше чем мы успели прийти в себя.
В отчаянии мы стали кричать; это были уже не крики, а вопли — мы поняли, что нас бросили. Трое или четверо несчастных в порыве безумия кинулись в воду, надеясь догнать шлюпку. Всех почти тут же захлестнули волны, и они скрылись в пучине. Только один из них уцелел. Это был человек геркулесовского сложения; он изо всех сил боролся с неминуемой смертью: всё время выплывая над волнами, он наконец поравнялся с кормою шлюпки. Протянув руку, он ухватился за руль. Капитан, стоявший у руля, выхватил пистолет и выстрелил ему в голову. Страшный вопль на минуту заглушил шумы буря. Всё это длилось лишь мгновение — пловец погрузился в воду, и больше мы его уже не видели.
Немыслимо представить себе, какой ужас и какая растерянность царили на покинутом корабле. Обезумевшие от страха женщины то дико кричали, то шептали слова молитвы. Несколько человек, смертельно раненных, лежали на палубе, истекая кровью. Казалось, прилетевшая на крыльях бури смерть требовала жертв.
Корабль продолжал двигаться по воле ветра, его то я дело обдавало тучей пены и брызг, а время от временя налетавшая волна окатывала нас с головы до ног и заливала палубу. Мне стало ясно, что, если мы не возьмёмся за насосы, бриг вместе со всеми нами неизбежно пойдёт ко дну. Собрав вокруг себя тех из моих товарищей, которые, казалось, сохранили какой-то остаток самообладания, я постарался разъяснить им положение. Но все до такой степени обомлели от страха, что не хотели или просто не могли ничего понять.
Наконец я прибегнул к последнему средству — кинувшись к насосам, я громко закричал:
— К насосам, друзья! К насосам! Иначе мы погибли! — Это были слова, которыми капитан и его помощники до своего бегства всё время подбадривали и подгоняли нас. Несчастные, приученные к повиновению, невольно подчинились этой команде. Присоединившись ко мне, они схватились за насосы и принялись откачивать воду.