Она сказала всё это мисс Ритти и спросила, сообщено ли её госпоже о том, где она находится, Мисс Ритти не могла ответить на этот вопрос.
Касси осведомилась, взяла ли её хозяйка другую горничную.
Мисс Ритти ничего не было известно и по этому по полу.
Касси потребовала, чтобы её отпустили к её госпоже.
Мисс Ритти объявила, что это невозможно.
Касси попросила, чтобы её госпоже сообщили о том, где она находится, и добавила, что очень хотела бы повидаться с ней.
Мисс Ритти ответила, что рада была бы услужить Касси, но сказала, что она редко бывает в господском доме; а в последний раз, когда ей пришлось быть там, миссис Мур встретила её так неприветливо, что она твёрдо решила без самой крайней необходимости больше туда никогда не заглядывать.
Испробовав, таким образом, все пути, бедная Касси бросилась на кровать и, зарывшись головой в подушку, залилась слезами.
И тогда настал черёд мисс Ритти. Тихонько похлопав бедняжку по плочу, она стала уговаривать её не падать, духом. Затем, подойдя к комоду, она выдвинула ящик, достала из него платье — «восхитительное платье», как она поспешила объявить, и посоветовала Касси встать и надеть его, так как скоро придёт хозяин. Этого-то Касси и боялась; если уж никак нельзя было избежать этого посещения, надо было попытаться отсрочить его. Она сказала мисс Ритти, что чувствует себя совсем больной и ни с кем говорить не может. Решительно отказавшись разглядывать платье, она стала умолять, чтобы ей позволили спокойно умереть.
Когда она заговорила о смерти, мисс Ритти в ответ только расхохоталась. Всё же эти слова Касси как будто несколько встревожили её, и она принялась расспрашивать Касси о том, что с ней.
Касси ответила, что того, что она выстрадала, ни одному человеку не вынести, что у неё болит голова, что сердце её разбито и чем скорее смерть избавит её от нестерпимых мук, тем лучше. После этого она набралась смелости и, решившись произнести моё имя, попыталась узнать, что со мной. Мисс Ритти, покачав головой, сказала, что ничего обо мне не знает и ничего сообщить не может.
В эту минуту дверь распахнулась и вошёл полковник Мур. Вид у него был какой-то растерянный и виноватый.
От румянца на его лице, когда она видела его в последний раз, теперь не осталось и следа. Он был бледен и мрачен. Она никогда не видела его таким и вся задрожала. Полковник приказал Ритти выйти и подождать в передней комнате, так как Ритти могла ему ещё понадобиться. Он запер дверь на задвижку, подошёл к Касси и сел к ней на постель. Она в страхе вскочила и убежала в другой конец комнаты. Полковник презрительно усмехнулся и приказал ей подойти к нему и сесть с ним рядом. Она повиновалась. Как он ни был ей противен, она знала, что ей больше ничего не остаётся делать. Одной рукой сжав её руку, другой он охватил её стан. Она отшатнулась от него и снова попыталась убежать, но полковник в нетерпении топнул ногой и в грубых выражениях приказал ей вести себя смирно.
С минуту он молчал. Затем, переменив тон, он с обычной приветливой улыбкой заговорил мягким и вкрадчивым голосом, которым умел говорить только он один. Он начал с лести, нежных слов и щедрых обещании. Он упрекнул её, но на этот раз без резкости, в том, что она не ценит его доброе отношение и прячется от него. Затем он заговорил обо мне. Но тут он повысил голос, кровь прилила к его лицу, и, казалось, он вот-вот выйдет из себя.
Касси перебила его, заклиная сказать ей, что со мной.
Полковник ответил, что я нахожусь в достаточно хороших условиях — гораздо лучших, чем я заслуживаю, но ей незачем больше думать обо мне, ввиду того что он решил отправить меня далеко за пределы округа, как только я буду в состоянии перенести дорогу; пусть же она не надеется, что ей когда-либо придётся встретиться со мной.
Касси стала просить и умолять его продать нас вместе. Он сделал вид, что крайне удивлён этой просьбой, и осведомился, почему, собственно, она желает этого. Касси ответила, что, по её мнению, после всего случившегося ей лучше будет покинуть его дом. Кроме того, если её продадут, у неё останется надежда, что её может купить то лицо, которое купит её мужа. Слово «муж» привело полковника в ярость. Он объявил ей, что никакого мужа у неё нет и никакого мужа ей не надо. Он сам будет для неё лучше всякого мужа.