Он добавил, что ему наскучили её глупости, и, многозначительно поглядев на неё, посоветовал ей не быть глупенькой, не плакать, не хныкать, стать послушной девушкой и подчиниться воле хозяина. Разве раба не обязана повиноваться своему господину?
Касси стала уверять его, что она больна, что ей совсем плохо. Она умоляла его оставить её в покое. Не обращая внимания на её слова, он обнял её, говоря, что она всё выдумывает и никогда ещё не была так хороша, как сейчас.
Она вскочила, но он схватил её в свои объятия и потащил к кровати.
Но даже в эту страшную минуту Касси не потеряла присутствия духа. Она сопротивлялась изо всех сил, и ей удалось вырваться из его ненавистных объятий; тогда, собрав всю свою решимость, она посмотрела ему прямо в глаза и, хотя слёзы застилали ей взгляд, постаралась овладеть своим голосом.
— Господин! Отец! — проговорила она. — Чего вы хотите от собственной дочери?
Полковник Мур пошатнулся, словно сражённый пулей. Лицо его залила жгучая краска. Он попытался сказать что-то, но слова замерли на его устах. Замешательство его, однако, длилось всего несколько мгновений. Он овладел собой и, не обращая внимания на её вопрос, сказал только, что раз она действительно больна, то он не желает больше беспокоить её. С этими словами он отпер дверь и ушёл.
Касси слышала, как он о чём-то разговаривал с мисс Ритти, которая вскоре вошла в комнату. На Касси посыпались вопросы о том, что говорил и как вёл себя полковник. Заметив, что Касси не расположена отвечать, Ритти расхохоталась.
— Можешь не говорить! — воскликнула она. — Я всё равно всё время подслушивала и подсматривала в замочную скважину. Не понимаю, чего ты так ломаешься? Будь ты молоденькой девочкой, это было бы естественно. Но чтобы так себя вела замужняя женщина в твои годы — этого я просто не понимаю!
Вот какого целомудрия, какой нравственности можно ждать от рабыни!
Касси было не до споров, она ответила молчанием на недвусмысленные советы Ритти. Но пока та говорила, у Касси затеплилась надежда: у неё мелькнула мысль, что, быть может, ей удастся объяснить Ритти, как опасно для неё появление рядом с пен соперницы и как неразумно поэтому с её стороны самой помогать в этом деле. Ведь Ритти не могла желать, чтобы кто-нибудь, вытеснив её, занял то положение, которое, по-видимому, было ей по душе. Она начала думать, что ей, может быть, удастся убедить в этом Ритти и та согласится помочь ей бежать из Спринг-Медоу. И Касси сразу же решилась. Следовало, однако, действовать с большой осторожностью, чтобы, ничем не задевая тщеславия этой женщины, в то же время сыграть на её страхе и тем самым использовать все преимущества создавшегося положения.
Касси принялась шаг за шагом осуществлять это намерение, рисуя дело так, как Ритти, по-видимому, совершенно себе его не представляла.
Сначала Ритти держалась очень самоуверенно, уповая на свою красоту и стараясь показать, что ничего не боится, но вскоре стало ясно, что, несмотря на свой заносчивый тон, она очень обеспокоена. Да и в самом деле, достаточно было посмотреть на Касси, чтобы видеть, какая опасность ей грозит.
Касси рада была увидеть, какое впечатление производят её слова, и в ней с каждой минутой крепла надежда, что ей ещё раз удастся бежать.
Это было жалкое средство, и трудно было думать, что оно поможет. Но что ей оставалось делать? Каким иным путём могла она избежать участи, против которой восставали все её чувства женщины и христианки? Другого выхода не было, и она должна была сделать эту попытку, положившись во всём на волю провидения.
Она объяснила Ритти, каковы её намерения и какая ей нужна помощь. Её новая союзница одобрила её решение. Ну, разумеется, если полковник Мур действительно её отец, то это меняет дело, и притом ведь Касси методистка, а всем известно, что члены этой общины придерживаются очень строгих правил.
Тем не менее, хотя мисс Ритти и готова была приободрить её и восхищаться её планом, она не проявляла ни малейшего желания оказать Касси сколько-нибудь значительную помощь при осуществлении побега. Замысел этот, хоть он как будто и вполне соответствовал интересам Ритти, мог быть раскрыт, и достаточно было полковнику узнать об её участии в этом деле, чтобы она впала в немилость.
Касси предлагала самые разнообразные планы, но у Ритги на всё находились возражения. Она предпочитала вытерпеть что угодно, лишь бы её не заподозрили в том, что она действует наперекор желаниям своего господина. Не придумав ничего, что было бы выполнимо, они решили оттянуть время и объявить полковнику, что Касси очень серьёзно больна. Это, впрочем, едва ли не было правдой: лишь энергия отчаяния помогла Касси преодолеть весь ужас пережитого за последние сутки и остаться на ногах.