Фробелиус стоял с растерянным видом.
— Кто это? — спросил я.
— Сам учитель, — пробормотал Фробелиус, — господин Тарвальд.
— Господин Тарвальд? — переспросил я.
— Сам учитель… — повторил Фробелиус. — Он недоволен.
— Но вы играли прекрасно.
— Учитель знает, что говорит, — сказал Фробелиус. — Он прав, я играл нынче плохо.
Лицо его стало задумчивым, глаза рассеянно блуждали по залу, словно Фробелиус кого-то искал.
— Позвольте мне быть навязчивым и пригласить вас на ужин, — сказал я.
— Как же вы очутились в Дерпте? — Он посмотрел на меня всё тем же рассеянным взглядом.
— Путешествую, — ответил я. — И прошу прощения, что не представился вам сразу. Я путешествую инкогнито.
— Так вы путешественник? — Лицо его несколько оживилось. — Меня зовут Эдвард Фробелиус. Я тоже в некотором роде путешественник, жизнь ещё не прибила мою лодку к берегу.
…Мы сидели за бутылкой мозельского в отдельной комнате харчевни Меклера. Я словно знакомого встретил, да он и был мне знаком: не часто, блуждая по странам, встретишь одного и того же человека.
Эдвард Фробелиус хорошо говорит по-французски, достаточно образован, а кроме того, мягок и обходителен в беседе. В его лице есть что-то немного детское, возможно, более явное оттого, что он не носит усов, как большинство в наше время.
— Зачем вы вернулись в Дерпт? — спросил я. — Жизнь тут скудна, а через месяц начнётся осада. Прячьте свой замечательный клавесин.
Фробелиус только вздохнул.
— Кстати, кто этот Тарвальд? Вы словно цените его мнение. Неужто в Дерпте есть лица, способные сравниться с вами в музыкальных познаниях?
— С учителем не сравнится никто! — воскликнул Фробелиус. — Это он распознал во мне способности.
— Он давал вам уроки?
— Учитель не даёт уроки, он направляет. Он путешествует, разыскивая по свету гармонию.
— Чтобы искать гармонию, не обязательно путешествовать, — сказал я. — А потом, о какой гармонии вы говорите?
— Учитель не станет жить на одном месте, — продолжал Фробелиус. — Иногда он спит в лесу, иногда во дворце, он ищет гармонию.
— Любопытный человек.
— Он таинственно появляется и таинственно исчезает. Никто не знает, где он живёт, — сказал Фробелиус.
— Зачем вы приехали в Дерпт? — спросил я, меняя тему разговора. — Князь Леопольд так восхищался вашим искусством.
— У меня здесь невеста, — просто ответил Фробелиус. — Но я не могу её отыскать.
— Куда же она подевалась?
— Не могу её отыскать… — Лицо Фробелиуса омрачилось. — Так надеялся, что увижу её на концерте.
— Многие женщины были в масках.
— Увы! — Он махнул рукой. — Она позабыла меня.
Я стал успокаивать музыканта:
— Жизнь полна неожиданностей. Я знаю одну историю…
Но я не успел рассказать начатое. В комнату, гремя саблями, вошли польские офицеры.
— Вот где он прячется! — провозгласил один. — Хоть здесь и не Варшава, напомним пану, что шляхтич не любит, когда его срамят перед дамой.
— К вашим услугам, — сказал я.
— Я вас вызываю, пан! Выбирайте оружие!
Час от часу не легче! Второй вызов за день.
— К сожалению, не могу с вами драться. Моя жизнь принадлежит пану Кавалеку. Послезавтра мы встречаемся у Арукюласских пещер.
— Дьявол! — выругался офицер. — Так это туда я иду секундантом?
— Весьма возможно, пан.
— А кто же ваш секундант?
— К сожалению, у меня мало знакомых в городе, секунданта пока ещё нет.
— На пирушку знакомый нашёлся, — сказал офицер, взглянув на Фробелиуса.
Тот вспыхнул.
— Этот юноша ни при чём, — сказал я.
— Он славно музицирует, — сказал офицер, — но и товарища поддержать не грех. Никто же не заставляет его брать саблю. На саблю у музыканта хлипкая кость.
— Вы меня обижаете, сударь, — тихо сказал Фробелиус.
— А коли обижаю, пожалуйте в секунданты, и устроим четверную дуэль! — заносчиво сказал шляхтич.
— Что ж, пожалуй… — Фробелиус пожал плечами.
— Оставьте его в покое, — сказал я более твёрдо. — Неужто не понимаете, что перед вами музыкант и не его дело путаться в ссоры!
— Я понимаю! — сказал шляхтич. — Я только хотел его попугать, музыканты народ трусливый.
— Если вы не уймётесь, я обрублю вам уши, — со сдержанной яростью проговорил я.
— Что? — Поляк остолбенел, а затем повернулся к товарищу. — Что он сказал, Мацек?
— Сказал, что обрубит тебе уши, — флегматично пояснил Мацек.
— Дайте мне саблю, — сказал я. — Или в Варшаве рубятся с безоружными?