Кристиан ослабил пояс своего халата. Не сводя с неё пристального взгляда, он распахнул полы халата, и позволил ему тяжело упасть к ногам. Само собой, под халатом ничего не оказалось, а её поцелуй возбудили Кристиана больше, нежели он желал признавать. Он следил за тем, как взгляд девушки скользнул по его груди и опустился ниже — туда, где из паха восстало его естество. Она изогнула бровь, словно озадачившись его видом, и тем, как всё должно между ними происходить. Кристиан увидел, как в её глазах промелькнуло осознание того, что именно вскоре должно случиться. Но она не отпрянула, и не воззрилась в страхе на него. Вместо этого, медленно и осторожно, она протянула руку и двумя пальцами коснулась его твёрдости. Кристиан отозвался на её прикосновение, содрогнувшись всем телом. Грейс быстро отдёрнула руку.
— Простите, — прошептала она.
Кристиан оглядел её и тяжело сглотнул в попытке обуздать участившееся биение сердца. Сейчас он был благодарен темноте.
— Ты не причинила мне боли, Грейс. Тело мужчины порой откликается даже без его на то воли.
Разумеется, она ничего не поняла, а он в тот миг был не в состоянии объяснять — и потому вместо этого увлёк её к кровати и уложил спиной на подушки.
Кристиан пытался одержать верх над пробуждавшимися в нём чувствами. Он вытянулся возле Грейс и вновь поцеловал её, только на этот раз, накрыл её рот своими губами, и, притянув девушку к себе, прижался к ней всем телом. Мыслью он, однако, уносился в прошлое, в Итон, где час за часом выслушивал мудрые сентенции и нудные поучения. Кристиан углубил поцелуй, медленно лаская её язычок своим. Он ощутил вкус чая и того бренди, что велел туда добавить. Её волосы мягко упали ему на щеку. Кристиан уже понял, что Грейс никогда прежде не знала таких поцелуев, однако она до сих пор не попыталась уклониться, как он того ожидал. Вместо этого его маленькая невинная жёнушка возвращала ему поцелуи. Он почувствовал, как губы Грейс приоткрылись под его натиском, а сама она ещё крепче прижалась к нему. Что-то глубоко внутри него дрогнуло.
Взволнованный больше, чем он хотел бы признать, Кристиан отстранился от Грейс и внимательно посмотрел на неё.
— Мы сделаем это медленно, — сказал он больше себе, нежели ей. Он пришёл к ней этим вечером, настроившись исполнить свой супружеский долг, но лишь настолько, сколько потребуется, чтобы оставить в качестве доказательства — а он знал, что слуги станут осматривать простыни — её девственную кровь. Кристиан убеждал себя, что в его силах заставить тело слушаться разума. Однако теперь эта задача не казалась лёгкой, потому как кровь уже закипала у него в венах — и только потому, что он один раз её поцеловал.
Он принялся воскрешать в памяти философские изречения, лишь бы хоть чем-то отвлечь своё внимание, пока расстёгивает пуговки её ночной рубашки. Его пальцы скользили от одной к другой, продвигаясь через крошечные застёжки вниз к её животу. Разведя складки ткани, он судорожно втянул в себя воздух при виде нетронутой белизны её кожи, и затвердевших розовых сосков. Она была идеальна во всех отношениях. Её лоно будет туго сжиматься вокруг него, когда он войдет в неё, Кристиан знал это, и эта мысль раздразнила его. Обнажая её ноги, он задрал и собрал у самой талии сорочку, захваченный видом золотистых волосков в том месте, где соединялись бёдра. Мысленно он обдумывал диалоги Сократа в попытке остудить своё нарастающее вожделение.
Кристиан напомнил себе, что всё пройдёт легче, если девушка будет, по крайней мере, хоть немного возбуждена, и потому он снова поцеловал её, скользнув губами ниже, к холмикам груди, и наконец, накрыл ртом сосок. Грейс выгнула спину, со свистом втянув в себя воздух, захваченная первыми страстными ощущениями. Она подняла руки и запустила пальцы в волосы Кристиана, когда он привлёк её к себе, сжала кулаки, пока он уносил Грейс дальше и дальше в мир её собственной чувственности.
Когда Кристиан отстранился, подняв голову, чтобы взглянуть на неё, она открыла глаза, уставившись ему в лицо в молчаливом недоумении. В отблесках колеблющегося пламени, игравших в блестящем рыжеватом золоте её волос, во впадинке на шее Грейс видно было, как частит, лихорадочно бьётся её пульс. Кристиан почувствовал, что мысли его стали обращаться в туман. Его руки познавали её тело нежным ласканием, губы — поцелуями, он приходил в восторг от её ключицы, в трепет — от легчайшего прикосновения к плечу.
На каждый жест, каждое поглаживание его пальцев, Грейс стремилась ответить взаимностью, нежно проводя пальчиками по его спине, лаская шею. Каждое движение, каждое прикосновение к Грейс лишь усиливало жгучую потребность Кристиана в ней. Он пробежался ладонью по её телу, скользнув вниз по животу, и дальше — вдоль бедра. Медленно и осторожно раздвинул её ноги, соблазняющими прикосновениями к коже готовя к своему вторжению.
Когда его касания стали сокровеннее, достигнув тех чувствительных местечек, о существовании которых она раньше и не подозревала, Грейс с шумом втянула в себя воздух. А неистовое биение его собственного сердца отдавалось в ушах подобно залпу артиллерийских орудий. Стремление Кристиана познать её, утолить свой голод, привело к тому, что он, приподнявшись над Грейс, расположился меж её ног, снова прижавшись ртом к её губам. Сначала одной рукой, затем другой, он приподнял её ноги, согнув их в коленях. Его пальцы нашли её, она была влажной и гладкой, и он отчаянно желал ощутить её тесноту вокруг себя. Кристан устремил взгляд вниз на неё, колеблясь лишь долю секунды, прежде чем Грейс посмотрела на него в ответ, и её глаза сказали ему, что она не ведает страха. Этот взгляд унёс прочь остатки его сдержанности, и Кристиан одним резким движением погрузился глубоко в неё, губами поймав испуганный крик внезапной острой боли, но женское тело легко растянулось, чтобы принять его.
Как только Кристиан вошёл в неё, то для него уже не существовало ничего, кроме ощущения её тесноты вокруг него. Она была такой тугой, такой восхитительной, что Кристиан, не в силах сдерживать ритм своего тела, простонал её имя, крепко зажмурив глаза, в то время как его бедра двигались, пронзая её глубже и глубже. Аромат её тела, тепло и мягкость кожи, её страсть, чувственность захватили его. С каждым толчком его отчаяние нарастало, так что только каждый последующий мог дать надежду обрести освобождение от того томления, в котором удерживала его Грейс. Кристиан уткнулся лицом ей в шею, застонав в пряди волос, вдыхая её аромат, проникая в неё снова и снова, и когда он уже почти не мог этого выносить, то вошёл в неё последний раз, глубже, чем считал возможным.
Кристиан смутно услышал, как закричала Грейс, а затем, сквозь неистовое биение сердца расслышал свой собственный крик, когда достиг пика, и те голод, ярость, мука оставили его, возвратив Кристиана самому себе, в то время как по телу пробежалась дрожь, и он излил в сладкое лоно своё семя.
Всего лишь несколько мгновений спустя Кристиан смог полностью прийти в себя. И лишь тогда осознал, что только что совершил. Он резко отпрянул от Грейс, словно этим мог вернуть то, что было сделано. Но слишком поздно.
Он отодвинулся и сел на край кровати, спиной к Грейс. Вся страсть, желание, что переполняли его несколько мгновений назад, исчезли, оставив после себя опустошённость, оцепенение и неверие в то, что он совершил ту единственную вещь, которой поклялся не делать. Кристиан не знал, что произошло, как могло случиться, что он потерял своё столь непоколебимое самообладание в то время, как твёрдо намеревался оставаться хозяином положения. Это была его первая брачная ночь, и он бездарно всё испортил, не сумев оставить Грейс, прежде чем прольёт своё семя в её лоно. В конце концов, его дед снова одержал победу.
Потерпевший поражение, Кристиан поднялся с кровати. Огонь в камине уже угас, и лишь одинокие язычки пламени лениво мерцали среди тлеющих углей на каминной решётке. Обнажённая Грейс всё ещё неподвижно лежала на кровати, разглядывая его в отблесках от камина. Она подняла руку и поманила его к себе, но Кристиан даже и не подумал возвращаться. Просто смотрел на неё — молчаливый, мрачный, и уже в следующее мгновение она медленно опустила руку на прежнее место.