— Это было давно! — Золотилова вскинула голову.
— Хорошо, — продолжил я, благо насмотрелся когда-то ютубов, — Не далее как сорок лет назад, англичане с французами с упоением грабили Керчь и Севастополь.
— Грабили дикие турки!
— Ой, ли, — я издевательски улыбнулся, — А так любимые Вами европейцы стояли рядом и смотрели?
— Мы проиграли! Они имели право!
— Почему тогда русская армия в 1814 ом не вывезла сокровища Лувра? Хотя, после того что учинили здесь французы мы имели полное моральное право не оставить от Парижа камня на камне. Или это другое?
Она осеклась и закусила губу, окинув меня злобным взглядом. А я продолжил:
— Да, Европа не знает голода с середины XIX, после катастрофы в Ирландии. А рассказать Вам почему? Про Великий голод в Индии слышали?
— Там была засуха!
— Да, как и у нас. Но при этом британский вице-король, не помню, как его там, да и не важно, так и не прекратил вывозить хлеб из вымирающей от голода колонии. Европу кормят порабощенные ими народы. Британцы и французы практически полностью уничтожили коренное население Америки. Бельгийцы рубят руки чернокожим детям в Конго. Немцы и австрийцы. Эти пока особо не отметились, но еще успеют, Вы уж мне поверьте! А про людские зоопарки не слышали? Очень модно сейчас у просвещенных, ходить смотреть на людей в клетках, отличающихся от них только цветом кожи. Вы можете себе представить Александра Сергеевича Пушкина зверушкой в клетке? Или его прадеда Абрама Петровича Ганнибала? Где тут свобода равенство и братство? Или оно только для кого надо свобода и равенство, а остальным уготована участь сдохнуть во благо белого человека⁈ Это, что касается Европы. Но что нам до нее. Мы живем в России. И тут я с Вами, прекраснейшая Вера Константиновна, соглашусь. Плохо у нас. Ужасно! Катастрофически плохо! Ну, так мы и есть та самая колония.
Золотилова забыла про давно потухшую и сломанную в зажатом от злости кулаке папиросу. Глаза ее метали в меня молнии.
— Российская Империя никогда не была и не будет колонией!
— Да? — я зло прищурился. Что в голове у этой симпатичной дурочки? — Колония — территория, находящаяся под управлением иностранного государства, так?
Дождавшись согласного кивка, я, понизив голос, продолжил:
— А кто у нас нынче Император? Сколько в нем русской крови? А в Цесаревиче? А о нежелании русской аристократии говорить на родном языке я так вообще промолчу. Кого там только нет, англофилы, франкофилы, германофилы, славянофилы. Только вот русофилов нет. Правильно, зачем любить народ, который тебя кормит и поит. Забитый, необразованный. А когда им учиться? Налоги, подати, выкупные платежи. Чтобы кормить дармоедов, прожигающих жизнь за границей. Для того и рескрипт, чтобы не дай Бог не поумнели! А Вы говорите не колония!
— Опасные вещи Вы говорите, Дмитрий Никитич. За такие, можно и на каторге оказаться. Не боитесь?
Я криво усмехнулся.
— Дальше Сибири не сошлют, а туда я и сам скоро уеду. Закончу свои дела здесь и обратно.
— Так Вы социалист⁈
— Боже упаси, Вера Константиновна! Я просто русский человек.
— Тогда я Вас совсем не понимаю, — она удивленно воззрилась на меня.
— Просто, Ваши так называемые социалисты мало чем отличаются от тех же аристократов. Руководители и идеологи сидят в эмиграции за границей. На деньги враждебных России держав подтачивают устои государства. Толкают экзальтированных дамочек и юных студентов-максималистов на убийства и, как следствие на каторгу и виселицу. Герцен, Тихомиров, Лавров, Лопатин — они так же далеки от народа, как Юсуповы, Голицыны, Гагарины и прочие аристократы. Среди значимых народовольцев, если не ошибаюсь, только Желябов был из крестьян. Так почитаемый в ваших либеральных кругах Лев Толстой, свой роман «Война и мир» начинает с огромного куска на французском языке. Он даже мысли не допускает, что его будут читать не знающие языка великого Руссо люди. Русские люди. А теперь, уважаемая Вера Константиновна, скажите мне, чем Вы, в своем преклонении перед Европой, отличаетесь от них?
Ее глаза налились слезами. А меня обожгло стыдом. Что на меня нашло? Вспомнил господ либералов из своего прошлого? Но при чем тут эта милая женщина? С чего я решил, что она имеет какое-то отношение к террористам-народовольцам? Ну, обмолвилась она о Европе. А меня понесло, как завсегдатая-пропагандиста на ток-шоу у Соловьева. Вера Константиновна, как раз, несмотря на свои, не очень понятные мне взгляды, делает все что может и даже больше, для простых людей. Это я сейчас уйду, не найдя здесь понимания. Пойду к церковникам, в богадельни. Творить добро, зная, что инфекция мне не страшна, у меня сопротивляемость, полученная от инопланетной медкапсулы. Да и лекарство есть, если вдруг иммунитет не спасет. Можно еще порассуждать о будущем России лежа на диванчике в гостинице, ощущая приятную сытость от ужина в ресторане. А она выкинет свою поломанную папиросу, вытрет злые слезы шелушащимися от хлорной извести руками и уйдет в заразные палаты. Зная, что в любой момент может сама заразиться и умереть.