– Мне надо встретиться с мистером Бернаром. Извини, но тебе не стоило приходить сюда.
Лицо его напряглось, будто он плохо расслышал.
Нина нашарила под столом туфли, встала, раскрыла чемодан, разложила вещи. Грудь сдавило – дышала, словно всхлипывала. Не нужно ей никакого Даниэля Бернара… Клим действительно ничуть не изменился – любимый, родной… Но они не смогут дать друг другу то, что требуется, а это значит, что он все время будет смотреть на нее потемневшим, обвиняющим взглядом, а она подсознательно будет искать другой выход – другого мужчину.
– Ты пришел ко мне, получил свое… – отрывисто проговорила Нина. – Все довольны, пора прощаться.
Она специально била словами наотмашь. Пусть считает ее дурой, пусть обвиняет во всем – так ему легче будет пережить все это. Ох, зачем она позвала его к себе – растравила раны!
Клим поднялся. Молча надел рубашку, натянул подтяжки.
– Я как-то забыл, насколько серьезно ты относишься к своей персоне. – Уголки его губ опустились, челюсти сжались. – Если бы я сказал, что служу заместителем главного редактора или хотя бы колумнистом, у нас был бы совсем другой разговор, правда? А что, если я наврал тебе? Просто чтобы посмотреть, что ты ответишь, жадина моя?
Он ушел, дверь купе лязгнула. Нина обхватила себя за локти. Только не плакать – глаза будут красные, а ей еще с Даниэлем Бернаром встречаться. Клим никогда не поймет, что дело не в ее скупердяйстве, а в том, что нельзя выдавать желаемое за действительное. Чтобы супруги были счастливы вместе, у них должны быть одинаковые мечты. Но Нине хотелось надежной крепости, а Климу – рая в шалаше.
2
Даниэль Бернар обгорел на солнце – настолько сильно, что лицо его стало похоже на красную шелушащуюся маску. Доктор, один из заложников, сказал бандитам, что это проказа, и Даниэля выгнали.
Он приехал на станцию верхом на осле в сопровождении двух солдат-китайцев, которых он встретил по дороге. Из одежды – ночная пижама и самодельный тюрбан, на ногах – разбитые крестьянские сандалии.
Появление Даниэля вызвало небывалый переполох. Им тут же занялись доктора и лично Рой Андерсен. Журналисты толпились перед окнами вагона – с блокнотами и фотоаппаратами наготове.
Обедал Даниэль в вагоне-ресторане в окружении радостных чиновников. Он рассказал, что бандиты – их было больше сотни – атаковали «Голубой экспресс» ночью. Остановили паровоз, людей вывели наружу – кто в чем был. Багажные вагоны разграбили, у перепуганных пассажиров отобрали все ценное. Потом их выстроили в колонну и погнали в горы. Но оказалось, что триста пленников – это слишком крупный улов. Многие из них не могли идти – у них не было обуви. Кроме того, их надо было кормить, поить, охранять. Даниэль слышал, что главарь бандитов собирается отпустить женщин и детей – с ними больше всего мороки.
– Дай-то Бог! – молитвенно сложил ладони Рой Андерсен.
Нина настояла, чтобы и она и чехословацкий консул присутствовали на обеде. Она ожидала, что при виде Даниэля у нее по-особому стукнет сердце, что она признает в нем своего. Ничего подобного. «Господи, какой он страшный!» – думала Нина каждый раз, когда смотрела в его сторону.
В голове вертелись обрывки разговора с Климом. Странное чувство, когда хочется быть менее живой, чем на самом деле, – чтобы притупить все, не так дергаться.
Багаж Даниэля пропал, и он был одет в чужой костюм, отлично сшитый, но тесноватый в плечах. Обгорелое лицо – это не трагедия, все заживет. И то, что Даниэль не произвел особого впечатления, – это тоже ни о чем не говорит. Просто сегодня трудный день, все нервы напряжены, все мысли о другом.
Забавно: Нина уговаривала себя полюбить мистера Бернара.
– Мы собирали для заложников продуктовые передачи, вы получали их? – спросил Даниэля Рой Андерсен.
Тот покачал головой:
– Бандиты выкидывали все, кроме консервированной тушенки: боялись, что вы можете подсунуть в еду снотворное или яд. С нами был ювелир Лейба Гауф. Он говорил: «Что делать бедному еврею? Нам нужна еда, и добрые христиане присылают свинину. Нам нужна надежда, и они присылают Библию».
Все рассмеялись. Иржи наклонился к Нининому уху:
– Помните, я говорил вам, что звук виолончели ближе всего к людскому голосу? Как раз к такому, как у пана Бернара.
Нина пожала плечами: голос как голос – ничего особенного. Вдруг Клим действительно обманул ее? Пиджак у него куплен не на курьерское жалованье. А если даже на курьерское, ведь Клим умный, талантливый и явно не будет до конца дней пакеты разносить. Ох, боже мой, боже мой…
Нина повернулась к Даниэлю:
– Как вы считаете, подобное нападение на поезд может повториться?