Лемуана не занимал этот мышиный цирк. Он купил себе новые, настоящие протезы, а для маньчжура – стеклянный глаз, снял дом на улице Короля Альбера и нанял двух горничных – японку семнадцати лет и белобрысую шведку с грудями, как тыквы. Начальный капитал – великое дело: Лемуан ввязался в опасный, волнующий бизнес – торговлю оружием. И преуспел.
Но по вечерам его все равно тянуло в «Три удовольствия»: здесь он дрался, хватал девок за бока и жаловал доллар на опохмел пропойцам.
3
Нина понравилась Полю Мари. Он мог намекнуть русскому капитану, что она обжулила его на шестьсот долларов, но ведь дама только училась. С первой попытки ни в одном ремесле не добиться изящества.
– Ничего, обкатается – поумнеет, – сказал он маньчжуру после того, как высадил Нину в Шанхае. – Глазки у нее блестят – может, толк будет.
То, что она появилась в «Трех удовольствиях», обрадовало Лемуана. Красивая дама, да по нашу душу, да чтоб все видели – мило, мило…
Лемуан кланялся, как в былые времена. Когда гостья прошла в кабинет за сценой, он велел Одноглазому прикрыть дверь: дама делала серьезное лицо – без тайн не обойдется.
Лемуан как в воду глядел.
– Я не хочу говорить при слуге, – сказала Нина. – Пусть он выйдет.
Поль Мари покачал головой:
– Одноглазый никому ничего не разболтает.
– Он что, немой?
– Говорят, ему отрезали язык. Хотите убедиться? Одноглазый, раскрой пасть!
Смотреть Нина не стала – никакого любопытства к редкостям.
– Как вам Шанхай? – вежливо спросил Лемуан. – Процветаете? Или еще не успели?
Дама страдала – куда ее занесло? Поздно, милочка, пилюли от обмороков пить: раз пришла к Лемуану, значит, дело твое тухлое.
– Вы были правы, – сказала она, глядя в стол. – Мне нужны документы.
– Сделаем. Хотите испанский паспорт? Напечатают прямо здесь, в Чжабэе.
– Меня не интересуют фальшивки, – перебила Нина. – Мне требуется удостоверение личности, с которым можно открыть дело и получать кредиты.
– У-у-у, это триста долларов – не меньше.
– Почему так дорого?
– Потому что в Шанхае беженцев со всего мира – как крыс. Без паспорта ты никто, даже в библиотеку не запишут. Консулы рисковать не хотят. Выдашь паспорт какой-нибудь аферистке, она въедет в страну и натворит дел. А ему отвечать.
Нина нахмурилась:
– Значит, спрос на документы большой?
Лемуан объяснил, что спрос есть только на бумаги приличных европейских и американских государств. Например, с бельгийским паспортом можно получить визу в любую страну мира. Но лучше всего быть гражданином одной из Великих Держав с правом экстерриториальности.
– Что это такое? – не поняла Нина.
Лемуан рассмеялся:
– Права белого человека. Если вы, скажем, гражданка Великобритании, то китайские власти ничего вам сделать не могут – вас должен судить английский консул. То же самое касается французов, американцев и еще некоторых других. У русских раньше была экстерриториальность, но они ее проср… пардон… В общем, либо равенство и братство, либо права белого человека.
Нина задумалась.
– В Шанхае есть консульство Чехословакии?
– Кого?
– Чехословакии. Это новая страна – она раньше входила в состав Австро-Венгрии, но после войны объявила о независимости.
Лемуан переглянулся с Одноглазым:
– Первый раз слышу. Консульства наверняка нет. В этой Европе такая неразбериха, что у нее не скоро руки до Китая дойдут.
– Я сама сделаю чехословацкое консульство в Шанхае, – медленно проговорила Нина. – И сама буду продавать паспорта. Что требуется, чтобы меня восприняли всерьез?
Лемуан не сразу нашел нужные слова. Потом принялся чесать голову – сразу обеими руками.
– Вы ведь шутите, так?
– Нисколько. Если вы можете подделать паспорт, вы легко напечатаете и консульские бумаги. Сделаем честь по чести: маленькая республика желает охранять интересы своих граждан в Китае. Если здесь никто не знает о существовании Чехословакии, значит, никто не сможет оспорить подлинность моего учреждения. А настоящего чешского консула я им предоставлю: он вам и про политику, и про культуру, и про все, что хотите, расскажет.
– Вас посадят в китайскую тюрьму… – выдохнул Лемуан. – Впрочем, знаете что? Дайте ручку поцеловать! Для начала вам надо поговорить с хорошим адвокатом. У меня есть знакомый – Тони Олман. Он меня много раз из дерьма вытаскивал.
Нина усмехнулась:
– Какого именно?
– Уголовного, разумеется.
– Ваш Олман разбирается в международном праве?
– Местные юристы – как деревенские врачи: знают обо всем, но по чуть-чуть.
4
Нина понимала, что ее затея безумна. Пан Лабуда придет в ужас. Если полиция их поймает, то посадит в китайскую тюрьму – это верная смерть.
Лемуан смотрел на нее, ухмыляясь.
– Я всегда подозревал, что мужчины совершают большие поступки из храбрости, а женщины – от отчаяния. Хочешь стать свидетелем подвига – напугай даму до полусмерти.
Маньчжур привез их к пятиэтажному зданию на Пекинроуд. Шикарный вестибюль, вазоны с цветами. Из лифта вышли три монахини.
– Как здоровье папы Римского? – гаркнул Лемуан.
Сестры шарахнулись от него. Он зачмокал губами.
– Святые женщины! Тоже своего рода подвиг совершают: в эдаких белых чепчиках в китайское болото залезли. А все почему? Ужас как боятся, что им придется гореть в аду в компании с китайцами. Уж лучше покрестить их и отправить в рай. Самих-то все равно не пустят.
Нина улыбнулась. Лемуан – грубиян, позер, но в нем чувствовалась сила.
«Олман, Борман и Певзнер, адвокатская контора», – значилось на красивой медной табличке. Лемуан без стука ввалился в приемную. На столе стоял невысокий, ладно одетый господин с подкрученными усами и вешал на стену китайский свиток. То же самое делали еще два клерка.
– Это же Лемуан! – с облегчением проговорил усатый и спрыгнул на пол. – Мистер Янг, мистер Хе, оставьте поэмы – можно не торопиться.
Он представился Нине: «Тони Олман». Объяснил на хорошем французском, что китайцы дарят ему подарки за удачно проведенные дела – образцы каллиграфии, поэмы и прочее. Клиенты хотят, чтобы их дары были все время на виду, а в конторе уже нет места. Каждый день приходится все перевешивать – в зависимости от того, кому назначен прием.
Лицо у Олмана некрасивое, но живое. Странно было видеть, как он обнимается с Лемуаном: благоухающий адвокат с портовым жуликом с немытыми волосами.
Кабинет Олмана был наполнен книгами, спортивными кубками и охотничьими трофеями. У окна – подзорная труба на треноге, на стене – мишень для дротиков.
– Это адвокаты развлекаются, – пояснил Лемуан. – Борман предсказывает котировки акций, подбрасывая монету, Певзнер кидает дротики, а Олман подглядывает за окнами брокерской конторы напротив.
Тони закатил глаза:
– Брокеры – жулье! Ни черта не знают, а советовать лезут. – Он сел за стол. – Чем могу быть полезен?
Олман слушал внимательно, смотрел прямо и ничему не удивлялся. Профессиональный, спокойный, уверенный. Нина заметила на его руке обручальное кольцо – повезло же кому-то!
– Неплохо придумано, – сказал он наконец. – Консульство сделать можно. Патент мы нарисуем, а экзекватура[19] будет настоящая: оформим через Комиссариат по иностранным делам. Как долго вы думаете продержаться на плаву?
– Как получится, – отозвалась Нина.
Олман задумчиво подкрутил ус:
– Вы покушаетесь на чужой кусок хлеба, так что другие консулы тут же начнут выяснять, кто вы и что из себя представляете. Я дам вам совет: не занимайтесь паспортами, займитесь шампанским.
Лемуан хлопнул себя по ляжкам:
– Точно!
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Нина.