— Как же вы там работаете? — спросила потрясенная Эдна.
Клим пожал плечами:
— Как и все.
Шофер подвез его до авеню Жоффр.
— Мне еще надо наведаться на шелкопрядильную и спичечную фабрики и посмотреть, что там происходит, — сказала Эдна. — Хотите поехать со мной?
Клим покачал головой.
— Миссис Бернар, я работаю с шести утра.
— Я буду платить вам! Сколько вы хотите — пять долларов? Десять?
Для Клима пять долларов были недельным заработком, а для Эдны — мелочью, о которой даже не стоило думать. Она выдала ему аванс, и они договорились встретиться завтра в девять утра на том же месте.
4
Отец Эдны был комиссаром полиции и весьма влиятельным человеком. Она ходила в лучшую школу в городе, увлекалась верховой ездой, автомобилями и парусным спортом и до совершеннолетия вовсе не задумывалась об общественных проблемах. Но после окончания колледжа в Великобритании Эдна вернулась в Шанхай другим человеком: друзья-студенты заразили ее мечтой о построении нового мира, в котором каждый будет иметь право на достойную жизнь.
Она решила, что ее призвание — быть журналисткой, и принялась писать статьи на злободневные темы. Однако белое население Шанхая было куда консервативнее лондонских студентов, и тут нельзя было в открытую призывать к социальной справедливости.
Колонистам казалось, что они установили систему, которая удерживает страну от кровавого хаоса, и любое отступление от нее приведет к беде. Отдай правосудие в руки китайцев — и они начнут применять свои дикие обычаи к белым людям. Верни Пекину контроль над таможней и финансами — и безмозглые генералы тут же погубят экономику страны. О равноправии речь вовсе не шла: европейцы были абсолютно убеждены в неполноценности людей со смуглой кожей и раскосыми глазами. Доказательства тому были очевидны: Европа смогла породить современную мощную цивилизацию, а Азия не смогла.
Эдна понимала, что расизм — это та преграда, которая делает бессмысленными все переговоры между белыми и китайцами. Причем речь шла не столько о расистских законах, сколько об убеждениях и обычаях. Никто не мог заставить британских джентльменов принять китайцев в Шанхайский клуб. Детям в привилегированных школах невозможно было приказать: «Играйте с маленьким Сяо!» Ведь они сызмальства приучались к мысли, что миром должны править белые люди, а китайцы пусть будут счастливы, если их берут в услужение.
Граждане Великих Держав получали гораздо больше, чем стоил их труд, и это считалось в порядке вещей. Начальство зарабатывало по восемьсот долларов в месяц, аренда усадьбы обходилась в двести долларов, а слуги работали за еду. В среднем доходы англичанина в Шанхае были в два раза больше, чем в Лондоне, а расходы — в два раза меньше, и при этом иностранцы не платили налоги в китайскую казну, а их товары облагались чуть ли не самыми низкими таможенными пошлинами в мире.
Белые считали, что они имеют полное право на эти привилегии: ведь только ради них они покинули родной дом и привезли свои знания и умения в чужую страну с невыносимым климатом, озлобленным населением и жуткой антисанитарией. Особый статус — это то, что привлекало белую молодежь в Азию. Если в метрополии ты был одним из бесчисленных трудолюбивых, но легко заменяемых клерков, то, устроившись на работу в Китае, ты сразу становился небожителем.
В последнее время среди китайцев начали распространятся радикальные идеи: горячие головы требовали отмены неравноправных договоров и изгнания «белых дьяволов». Но кто даст Китаю кредиты, если в нем не будет иностранных банков? Что ждет фабрики, если исчезнут инженеры, бухгалтера, юристы и управляющие? Весь экспорт держался на иностранцах, а если их выгнать, кому и как страна будет продавать свои товары?
— Главная задача современной журналистики — искать и находить компромиссы, — говорила Эдна Климу. — Если наши расы не будут делать шаги навстречу друг другу, дело кончится войной. Белое общество вовсю превозносит технический прогресс, но наотрез отказывается от прогресса социального. Мы лишаем китайцев человеческих черт — ведь только так можно убедить себя, что расизм имеет право на существование. Кто будет горевать по раздавленному таракану? Никто. Точно так же никто не переживает из-за китайского ребенка, подхватившего чахотку на фабрике. В своей статье я хочу показать, что он тоже достоин сочувствия.