В общем, Урт был замечательный. Конечно, по аллиумским меркам они оба были ещё слишком молоды, чтобы всерьез задумываться о браке, ей — восемнадцать, ему — двадцать один, но когда Инса думала о своем возможном замуҗестве, она всегда представляла рядом с собой только Урта.
И вот теперь ей придется уехать. Разумеется, она сможет приезжать на каникулы, но это будет совсем не то.
«И всё из-за Бела!» — сердито подумала Инса и сама на себя разозлилась за такие мысли. Что бы с ними со всеми было, если бы не Бел?
***
В то время они ещё жили в Баскельте, средних размеров городе на юге Аллиумии.
Тогда, два с половиной года назад, после того случая мама была вынуждена работать только полдня, чтобы быть дома, когда Икен вернется из школы, поскольку оставаться дома один брат боялся, а у Инсы, уже учившейся не в школе, а в гимназии, занятия закачивались позже. Пенсию за отца им с Икеном платили в минимальном размере, ведь его смерть не была связана с исполнением служебных обязанностей. Так что денег хватало только на самое необходимое. Хорошо хоть дом у них был собственный, иначе они вообще могли бы оказаться на улице.
Родители отца — бабушка Карти и дедушка Ульт после того случая отреклись и от внуков, и от бывшей невестки, так что от них помощи ждать не приходилось. Мамины родители — бабушка Дара и дедушка Дан предлагали забрать их всех к себе, но мама не захотела переезжать к ним в деревню, а Инса и Икен не могли бросить её одну. Помочь же деньгами старшие Виританены не могли: они оба уже были на пенсии, ведь мама была самым младшим и довольно поздним ребенком, и жили очень скромно. У дяди Ρанта, маминого старшего брата, было пятеро детей, а жеңа не работала, так что они сами еле-еле сводили концы с концами, а тетя Еpли на просьбу одолжить немного денег ответила отказом, да ещё и позлорадствовала, что оңа, мол говорила, что нечего было Лине выходить замуж за этого Тинса, а теперь так ей и надо, пусть сама расхлебывает.
И когда посреди зимы у них сломался обогревательный котел, это была просто катастрофа, потому что денег на покупку электрического обогревателя, чтобы хоть как-то согреваться, пока не сделают гарантийный ремонт, которого надо было ждать целых два дня, просто не было.
Ремонтировать котел приехал направленный изготовителем специалист — старший магинжинер-артефактор Стадстренского отделения МГΑАК Белинсио Ирлибан.
Случилось это уже во второй половине дня, поэтому все Ларисентсены были дома.
Открывшаяся взору столичного магинженера картина потрясла его до глубины души — на диване в промерзшей гостиной жались друг к другу укрытые кучей одеял и верхней одежды двое худеньких и бледных белокурых детишек, к которым немедленно юркнула впустившая его в дом изможденная светловолосая женщина, от которой остались, казалось, одни огромные голубые глаза.
Когда котел был починен, что заняло не так уж много времени, хозяйка дома сказала, чуть не плача, что хотела бы предложить ану Ирлибану чая, но чая нет. И по её виду было понятно, что и с едой в этом доме тоже негусто.
Оставить этих бедолаг на произвол судьбы Белинсио не смог. Он позвонил в контору, но вместо того, чтобы сообщить о завершении работы, изложил наспех сочиненную историю о сложной поломке, устранение которой займет его до конца рабочего дня. Потом отправился в самый большой магазин и накупил продуктов на все имеющиеся с собой деньги.
Конечно, когда он вернулся и втащил в дом всё это богатство, Ларисентсены попытались гордо отказаться.
Но на это Белинсио, попросивший называть его просто Белом и на «ты», сказал, что всё это он делает не просто так, а в обмен на, ну, скажем, десять свиданий с очаровательной аной Ларисентсен. Услышав это, Инса прожгла наглеца злобным взглядом, и Бел внес уточнение — все свидания исключительно в общественных местах здесь, в Баскельте. А чтобы дети не скучали, он каждый раз будет давать им деньги на билеты в синематограф.
— Тебе что, деньги девать некуда? — буркнула Инса, жуя всухомятку сдобный рогалик, поскольку дождаться, когда закипит чайник, сил просто не было, уж больно этот самый рогалик восхитительно пах.
— Ну, — намеренно не заметил её грубого тона Бел, — можно сказать и так. Я мужчина свободный, родители мои в финансовой помощи не нуждаются, так что всю свою очень неплохую зарплату я могу тратить как пожелаю.