И всё. Транслируйте повторную повестку, полковник Включенной: первую я прободрствовал. Белыми нитками шито — ан не порвёшь!
Я бодро повернул обратно и столкнулся с Хельгой.
— Погоня будет? — спросила она без предисловий.
— А зачем? — я усмехнулся, снова обхватил плечи руками и стал приплясывать. — Куда я денусь?
— Дезертиров расстреливают?
— Не сразу. — Мне было весело. Тоже мне ведьма, ни черта не знает! Через неделю будет новая повестка: на тот случай если я не спал и не видел трансляцию первой. Вот ежели опять не явлюсь, тогда — да, очень даже возможно.
— Ты замёрз. — (Без тени вопроса).
— Ещё чего! Я просто перенервничал.
Приплясывать я перестал, а стоять было холодно. Хельга тронула меня за руку, и мы пошли дальше — прочь от моего дома. Не всё ли равно, куда сейчас идти? Я шагал деревянно, но старался не ёжиться. Хороший у меня был пуховик.
— А если явишься? — спросила Хельга. — По новой повестке?
Господи, ей-то что?
— Пошлют в дыру, какая попоганей… Однажды так было, и вместо Тифлиса я полетел на Парамушир. Но сначала трое суток заполнял бланки. ТАМ. Чуть в звании не понизили. Постращали, пожурили, пожалели, посоветовали меньше пить и спать ночами. Дали полуроту необстрелянных и послали обезвреживать Парамушир… Впрочем, для Парамушира все мы оказались необстрелянными. Там человеческий опыт ни черта не стоит, это всё равно что натаскать на уличные бои, а забросить в джунгли, или наоборот…
Я осёкся, потому что вдруг сообразил простую вещь: если повестка инспирирована ОТТУДА, то никакая новая дыра меня не ждёт, даже самая поганая. А равно и сослуживцев моих, пришедших сегодня, не ждёт никакое уютное местечко на нашем шарике. Ни Мадрас (где слоны), ни тем более, Рио, ни даже Ашгабат (в нём, говорят, опять неспокойно)… Нет ни одной машины на стоянке у штаба. Есть очередь ТУДА. Спустя неделю просто всё повторится — будет повестка, и я сам приду к НИМ в лапы.
— Виктор, куда мы идём? — спросила Хельга.
— Я — куда глаза глядят. А ты?
— А я рядом. Может, возьмёшь меня под руку?
Я взял её под руку. Сразу стало теплее. А может, просто спокойнее. Равнодушнее к перспективам. Впереди неделя. Целая жизнь. На Парамушире я так далеко не загадывал…
Мои глаза глядели вдоль проспекта Светлых Снов, который как-то незаметно перешёл в улицу Пушкина. Справа нас обгоняли конки. Слева от нас буксовали автобусы. Ещё правее, за рельсами, тянулся высоченный забор из стеклобетона. Ещё левее, за разбитой мостовой, бурлил овощной рынок. Потом рельсы повернули направо, в проулок между двумя заводскими территориями, а мы пошли себе дальше, к Белому озеру. Я там давно уже не бывал. Там, почти напротив озера — дом, в котором я родился. Деревянный. Там три деревянных дома, каждому по сто пятьдесят лет, а за домами высоченный забор из стеклобетона, а за забором — территория «Кибероптики», где работает мичман Ящиц из Отдельного Парусного. Повезёт ли ему на днях ошибиться дверью?..
— Виктор! — Хельга подёргала мою руку.
— Да?
— Повестки не было, Виктор!
— Спасибо, Хельга, я это уже слышал. Кстати, — не помню, говорил ли я тебе, что я женат?
— Если надо бежать или драться, ты соображаешь быстрее.
— Уж так натаскан… Лучше скажи мне, колдунья: что ОНИ затевают? Что ИМ нужно от нас, парамуширцев?
— Я не знаю.
— Странно. Помнится, кое-кто говорил, что знает всё.
— Я знаю всё — о тебе. А то я могу знать о НИХ?
— Жаль, лучше бы наоборот… А обо мне откуда?
— От тебя.
— Гм. И когда это я успел.
— Сразу. У тебя разве не было: посмотришь на человека — и знаешь о нём всё.