Масштаб планирования убийцы казался настолько всеобъемлющим, точно на подготовку к преступлениям тот потратил не один десяток лет. В голове Николь не укладывалось, что нужно было знать о работе полиции, чтобы открыть охоту на копов и уже дважды не оставить после себя лишних следов или свидетелей.
Вся затея с поимкой подозреваемого на месте произошедшего пару дней назад убийства вдруг показалась ей глупейшей из возможных. Она уже потянулась к замку зажигания, чтобы запустить двигатель, когда в почти не освещённом переулке от стены отделилась сгорбленная тень.
Даже не оглядываясь по сторонам, будучи полностью уверенным в своей безнаказанности, обладатель тени подкатил к пожарной лестнице мусорный бак и, взгромоздившись на него, подпрыгнул. Подтянувшись на второй ступеньке и оттолкнувшись ногами от стены, человеческий силуэт забрался на крышу и спустился внутрь здания пиццерии через люк. Это было умно, учитывая, что выломанную дверь восстановили и опечатали полицейскими пломбами.
Подождав с минуту, Эванс покинула машину, осторожно прикрыла дверь и, даже не ставя авто на сигнализацию, побежала к мусорному баку. Стоять на нём из-за уклона дороги в сторону проспекта было непросто – он так и норовил покатиться вниз.
Неизвестный явно был больше неё ростом, потому что ей едва удалось допрыгнуть до первой ступеньки пожарной лестницы. Ржавый холодный металл обжигал ладони. Николь по примеру преследуемого ею оттолкнулась от стены и вскарабкалась вверх. Рассохшийся рубероид на крыше предательски хрустел хлопьями под её ногами, но она быстро сориентировалась и перешла на жирную полосу смолы, в которой растворялись звуки шагов.
Задержавшись возле люка, помощник детектива прислушалась. Внутри мужской голос пел что-то невнятное, точно пытался воспроизвести слова песни на незнакомом языке. Это было хорошо, увеличивало шансы спуститься вниз более скрытно.
Сжимая в руке заранее приготовленный пистолет, Николь сняла его с предохранителя и начала спускаться вниз по такой же ржавой, как и наружная, внутренней эвакуационной лестнице.
– Осторожнее, следующей нет, – послышалось откуда-то сзади.
Нога Эванс, не обнаружив опоры, провалилась в пропасть. Одной рукой удержаться за шелушащийся металл оказалось невозможно. Падение завершилось мягким приземлением в чьи-то мощные руки.
Подняв взгляд, Николь увидела перед собой беззубую улыбку сквозь рыжую бороду и голубые мальчишеские глаза бездомного. Её обожгло осознание, что если перед ней убийца, то спастись не удастся, ведь пистолет отлетел куда-то в сторону и каким-то чудом не выстрелил от падения на бетон.
– Предупреждал же, – с долей обиды в голосе сказал незнакомец.
Он мягко поставил её на ноги возле лестницы, а сам наклонился за её служебным оружием. Повертел его в руках перед закреплённым с помощью прищепки на груди своего плаща фонариком для чтения.
– Восемьсот двенадцать, сто тридцать один, – прочитал он номер пистолета. – Следи за этой байдой, не перепутай.
С этими словами он протянул оружие лейтенанту рукояткой вперёд. Та поспешно поставила предохранитель и убрала пистолет в кобуру. Перед ней стоял бездомный, который, как можно было судить по тому, что он спас Эванс от падения, был безопасен.
– Вы здесь из-за того трупа? – спросил бездомный. – Меня Дэйвом звать, можно просто Байда.
Николь неуверенно пожала его мозолистую руку с обгрызенными шелушащимися пальцами.
– Вам что-то известно об убийстве? – спросила она, оглядываясь.
Судя по обстановке, помещение раньше занимал кабинет руководства общепита. В углу ещё остались кресло и рабочий стол, заваленный разнообразными журналами, буклетами и газетами. У батареи под окном лежал смятый вытертый матрац. Прибежище Дэйва выглядело чистым и давно обжитым.
– Да байда это всё, – махнул рукой бездомный. – Вашего убийцу уже ловили.
– Рецидивист? – уточнила Николь. – Кто это? Откуда вы знаете?
– А я видал его и в газетах старых, и тут внизу, – объяснял Дэйв. – С ним полицейская была, он её поил какой-то байдой с канистры.
Дэйв извлёк из-под своего плаща перемотанные на переносице скотчем очки на цепочке и набросил на нос. Они явно раньше принадлежали какой-то старушке. Бездомный принялся рыться в бумагах на столе, подсвечивая страницы своим маленьким фонариком.
На мгновение Эванс показалось, что бродяга знает о чём говорит, однако когда он открыл рот, стало ясно, что перед ней умалишённый.