Э: «Простите»…
Детектив с помощником поднялись по ступеням и вошли в фойе клиники «Безмолвный парк». Администратор за стойкой на этот раз поздоровалась не только с Маркусом, но и с Николь. Бродящий из угла в угол охранник настороженно покосился на лейтенанта, а затем на закреплённый у неё на поясе пистолет.
Причина его беспокойства медленно поднялась с ближайшего к лифтам диванчика во весть свой огромный рост. Лицо отсутствующего в реальности Мачты выглядело так, будто он вообще не осознавал ни мир вокруг, ни даже себя. При этом его устремлённые к Кёнингу и Эванс глаза были полны какой-то надежды, точно он специально сидел здесь и ждал их.
– Просто игнорируй, – напомнил Маркус, направляясь к лифтам. – Надеюсь, их уже починили…
Пристроившийся у них за спинами пациент стал так близко, что Эванс даже чувствовала на своей макушке потоки дыхания, скатывающиеся с высоты его роста. По пути воздух успевал охлаждаться и был неприятен, точно откуда-то сверху тянуло сквозняком.
Стоило Маркусу нажать на кнопку вызова лифта, как свет, в точности как в первое посещение лечебницы Николь, погас. Ледяные длиннющие руки в ту же секунду схватили её. Узловатые, до тошноты пахнущие хозяйственным мылом руки сжали ей рот и нос, а вторая ладонь, подцепив её за подмышку, выдернула Эванс из холла прямо на лестничную клетку.
В падающем через окно между пролётами лунном свете блеснула безжизненно-бледная кожа мачты. Он прижал лейтенанта к стене и освободившейся рукой придержал створку, чтобы она не хлопнула.
Эванс потянулась к кобуре, но та оказалась пустой. Мачта распрямил свой излишне длинный для человека палец длинной сантиметров в двадцать, и поднёс его к бесцветным губам.
– Тс-с-с, – прошипел парень. – Я друг.
С этими словами он кончиками указательного и большого пальца извлёк из-за пояса оружие Николь, точно крохотный брелок, и передал ей.
– Не шуми, нас не должны услышать, – попросил он.
Уже едва не теряющая сознание от недостатка кислорода Эванс кивнула, и Мачта разжал ладонь. Николь жадно вдохнула. От силы руки, сжимавшей её лицо, начал пульсировать её шрам. Пистолет прятать она не торопилась.
– Маркус не слушает, мне тут не доверяют, – шепнул пациент. – Послушай хотя бы ты…
Эванс всё же вернула в кобуру оружие и кивнула повторно, давая понять, что готова внимать словам Маты. Тот поманил её поближе.
– Он притворяется, – шепнул парень на самое ухо. – Его тело всё чувствует.
Свет загорелся. Перед Николь сияло улыбающееся во весь широченный рот безобидное лицо Мачты. Створка скрипнула, и к лестнице шагнул Маркус.
– А, ты уже здесь, – проговорил он. – Не обижает она тебя, Мачта?
Тот помялся и поспешил вернуться в фойе.
– Говорил что-то? – спросил Кёнинг.
– Да нет, не успел… – соврала Эванс. – Но выглядел он и правда неопасно.
Она пошла в холл вслед за Мачтой.
– Лейтенант, куда это вы? – обернулся начавший взбираться по лестнице Маркус.
– Я… Решила что всё же выпью кофе, – сказала она. – Вы идите, я скоро догоню.
Оставив детектива, Николь вытряхнула на ладонь из пластикового красного пузырька таблетку обезболивающего, отправила в рот и разгрызла её. Шрам всё ещё жёг болью, когда она проходила мимо безразлично сидящего на диванчике Мачты. Тот на неё даже не взглянул. Аппарат с кофе стоял ближе ко входу. Эванс приложила к терминалу смартфон и выбрала большой объём чёрного кофе без сахара. Аппарат приготовил стаканчик, загудел.
– Скажите, а Гектора Дуарте часто выводят на прогулки? – спросила Эванс у сидящей за стойкой администратора.
– Ему раз в неделю позволено под конвоем, – ответила та. – Всех внутрь загоняют, а потом вывозят его на задний двор.
– А зачем такая осторожность? – удивилась Николь. – Он же парализованный.
– Так положено. Да и постояльцы сами просят их закрыть, когда его выкатывают из палаты.
Кофемашина запищала, извещая о готовности напитка. Эванс надела на стаканчик крышечку и поспешила на лестницу, периодически меняя руки, чтобы не обжечься об горячий напиток. По пути Маркус ей не встретился. Он уже стоял перед дверью Гектора и ожидал её.
Замок принял ключ-карту и прожужжал, открывая проход. Дуарте, как и прежде, сидел перед столом в центре комнаты.
– С каждым разом всё позже, – сказал он. – Скоро будете заставать меня в постели. Только учтите, лёжа я плохо говорю.
Маркус поставил перед убийцей шахматы и положил тоненькую папку без обозначения номера дела.