Четыре камеры наблюдения тлели под потолком комнаты инфракрасными ободками вокруг объективов. Ещё одна пятая камера стояла на штативе чуть позади второго, незафиксированного стула. Она была выключена. Справа от стола в мягкой стене чернел проём двери, а три остальные стены объединяло зеркало Газелла. По ту его сторону, скорее всего, стояло множество полицейских, но Уайт об этом не мог знать наверняка.
Створка скрипнула, и внутрь вошёл Маркус Кёнинг с папкой в одной руке, а во второй – с пинцетом. Им он выдрал ворсинку из сутаны на плече Бишопа и переложил в пустой пакет, который приготовил появившийся рядом полицейский. Тот закрыл пакет, а затем и дверь. Подойдя к треноге со стоявшей напротив священника камерой, детектив включил её.
– В чём меня обвиняют, сын мой? – спросил Бишоп.
– Сначала будут мои вопросы, – пояснил Маркус. – После твои. Ты знаешь, кто я такой?
– Кто же тебя не знает, детектив Кёнинг? – изобразил искреннее непонимание происходящего Уайт. – Во всяком случае, люди моего возраста отлично помнят тот ужас с Дуарте.
Кёнинг вытащил из папки листок с прижизненными фотографиями жертв Белого Слона, разбросанными в случайном порядке. Положил возле рук священника.
– Тебе знакомы эти люди?
– Ной, Дарен, Мартинес Перез, это Гораций и Ванесса, все наши прихожане, а тут… – он держал палец на снимке Чейза Шоу. – Имени не знаю, но на службе у нас видел. А почему вы спрашиваете про них?
Маркус убрал листок и положил на стол новый пустой вместе с карандашом.
– Вопросы в конце. Пиши имена и фамилии людей с фотографий.
Бишоп помедлил, и начал черкать неровные буквы. С пристёгнутыми к столу запястьями делать это было непросто. Через минуту он закончил. Маркус забрал листок.
– Неизвестный, Гораций Ромель, Ванесса Руж, Дарен Маковски, Энрике Мартинес Перез, Ной Кенли, – прочёл он вслух. – Почему именно в таком порядке?
Уайт в ответ лишь пожал плечами.
– Где вы были пятнадцатого июля?
– Прошлый вторник? – задумался Бишоп. – Дома, у меня был свободный от служб день.
– Это кто-то может подтвердить?
– Не думаю, я один живу, а из дома не выходил. К чему…
– Это ваше? – Маркус выложил из кармана на стол прозрачный пакет с выкрашенным в чёрный деревянным розарием, на конце креста которого висела верёвочная кисточка бахромы.
Приблизительно на равном расстоянии друг от друга среди одинаковых бусин в чётках были вставлены более крупные для отделения декад. Одна такая отсутствовала.
– Верно.
– Хорошо, теперь впишите сюда, где были в эти дни, – с интонациями клерка в госучреждении говорил детектив, подсовывая новый листок.
Уайт пробежался по столбикам таблички, но писать ничего не стал.
– Это график моих выходных, – сказал он. – Все эти дни я отдыхал дома.
– Никуда не выходили и свидетелей этому нет? – уточнил Кёнинг.
– Мне об этом неизвестно.
Сидящий напротив него Маркус, точно фокусник достал из-под стола крохотную фигурку белого слона в пакете для вещдоков и поставил её поближе к себе, чтобы Бишоп не смог дотянуться.
– Знаете что это? – спросил детектив.
– Статуэтка слона.
– Она такая одна?
– Чушь какую-то спрашиваете, извините, – не вытерпел Уайт. – Мне почём знать, сколько таких сделали?
– Именно эта вам знакома? – продолжать Маркус. – Держали её в руках?
Помрачневший священник мотнул головой. До него, наконец, начало доходить, что в задержании не было никакой ошибки, и его в чём-то подозревают.
– Вы ведь арендуете склад в Синистре? – вдруг сменил тему Кёнинг.
– Небольшой бокс, – подтвердил Бишоп.
– Значит, и вот этот стоящий внутри сейф вам знаком? – уточнил детектив, демонстрируя фото пыльного чёрного сейфа с механическим замком.
Задержанный подтвердил.
– Хотите сказать, что до сих пор не понимаете, к чему я тут вам всё это показываю? – Маркус предложил Уайту самому начать рассказ.
Тот снова помотал головой. Дверь открылась, и в комнату вернулся тот полицейский, что забирал ворсинку из сутаны Уайта. Он положил на край стола тонкую синюю папку, после чего снова вышел. Маркус приоткрыл её и удовлетворительно хмыкнул.
– Ладно, в таком случае, раз даже после такого количества подсказок вы отказываетесь сотрудничать со следствием и заявлять о явке с повинной, я вынужден зачитать вам пару строк из вот этого документа, – предупредил Кёнинг, демонстрируя листок с гербом и печатью. – Точно требуются мои пояснения? Ну как хотите, видите, ставлю подпись при вас. Итак, теперь это официально. Бишоп Патрик Уайт, на данный момент вы являетесь подозреваемым в совершении шести эпизодов убийств с особой жестокостью, материалы по ещё двум собираются. Все ваши слова фиксируются и могут быть использованы в суде в качестве доказательства, по этой причине рекомендую вам говорить обдуманно и желательно в присутствии адвоката, а если его у вас нет, штат Рош-Аинд его вам предоставит. Но главное, рекомендую вам говорить правду, поскольку дача ложной информации повлечёт за собой дополнительную ответственность. Причина вашего нахождения здесь вам ясна?