Найти портовое управление оказалось задачей несколько более трудной, чем поиск самого порта. Оно занимало, пожалуй, самое неприметное здание на набережной. Деревянное, выкрашенное коричневой краской, которая во многих местах высохла и отслоилась, да еще и «украшенное» совершенно незаметной выцветшей табличкой! Входя внутрь, Рю невольно опасался, как бы оно не обвалилось ему прямо на голову. И поэтому внутреннее убранство его невероятно шокировало: изнутри портовое управление представлялось дворцом. Стены были завешаны изящными коврами, вся мебель была сделана из красного и черного дерева, паркет блестел, как свежий снег.
Встречу ему оказали совсем не дворцовую, что, впрочем, было обычным делом для гиринских чиновников. Чтобы все-таки добраться до злого и уставшего служащего, отвечавшего за иностранные суда, Рю пришлось несколько раз обойти все управление и провести в очереди несколько часов. Да и выяснить удалось только то, что между Гирином и Континентом курсирует один-единственный корабль, который, возможно, прибудет в ближайшие дни, а может быть, и через пару месяцев. Подобная неопределенность лишь усилила нервозность, которую Рю начал испытывать еще прошлым вечером, когда впервые услышал далекий шум морских волн и окончательно осознал, что дороги назад уже не будет.
Посещение портового управления заняло почти весь день, но Рю все-таки успел до захода солнца добраться до местного рынка и продать своего коня первому попавшемуся торговцу. Тот выложил за скакуна немало денег, но Рю все равно было грустно расставаться с животным, которое он знал еще жеребенком. Но делать было нечего, о том, чтобы взять лошадь на корабль, не могло быть и речи.
Покончив с делами, Рю отправился искать постоялый двор, в котором можно было бы пожить до прибытия корабля. В районе порта хватало заведений, но большая их часть выглядела так плачевно, что Рю побоялся даже заходить в них – его преследовала мысль, что, только зайдя туда, он подхватит блох или что похуже. Когда же он наконец нашел прилично выглядящую гостиницу, то напоролся на едва одетых девиц, которые схватили его за руки и попытались затащить внутрь, охотно демонстрируя свои прелести. Когда Рю, залившись краской, наконец вырвался из их цепкой хватки и вылетел на улицу, он услышал за спиной их довольно ядовитое хихиканье и замечания об отсутствии у него мужской силы. В столице он с таким никогда не сталкивался, и даже сама мысль о женщинах столь распутных, чтобы распахнуть свои платья перед первым встречным, казалась ему глубоко порочной. Но порт жил по своим правилам.
В конце концов Рю все-таки нашел прилично выглядящее заведение без дополнительных услуг. Гостиница, расположившаяся в двухэтажном деревянном доме, выкрашенном в приятный глазу голубой цвет, обещала неплохие условия, но денег у Рю хватило только на крошечную комнату в полуподвале. По углам зияли темными провалами мышиные норы, а узкие окна с решеткой, выходившие на набережную, находились всего в нескольких сантиметрах от земли. По крайней мере в соломенном матрасе не было клопов – Рю подумал, что ему пора привыкать довольствоваться малым, привычные удобства ему больше не по карману. Рю хотелось верить, что ему не придется задержаться в этой каморке надолго, но предательский голосок на задворках сознания шептал, что корабль может и не приплыть, а нищета и мыши – это теперь навсегда.
Корабль с Континента прибыл только через полторы недели. Вопреки ожиданиям Рю, это был небольшой двухмачтовый бриг с красивым названием «Дорога к мечте», написанном на альбийском, языке ближайшего к Гирину континентального государства.
Рю легко нашел капитана, высокого загорелого мужчину с совершенно выжженными солнцем волосами, который стоял недалеко от корабля и зычным голосом раздавал команды своим людям и портовым рабочим, занимающимся разгрузкой. Когда Рю подошел к нему и попытался узнать, берет ли «Дорога к мечте» пассажиров, капитан, даже не посмотрев на юношу, озвучил цену, существенно превышающую его возможности. И только когда Рю спросил, мог ли бы он отработать часть стоимости, капитан бросил на него оценивающий взгляд и рассмеялся:
– Парень, ты когда-нибудь вообще делал морскую работу? – У него был низкий, немного хрипловатый голос, и ужасное произношение, которое сильно мешало Рю понимать его.