- И всё же "почти"!
- Для нас "почти" - значит, ночью мы видим в другой цветовой гамме. И только.
- Я этого не знал. Интересно! М...да. Очень интересно!
-М...и...я, м...и...я! Вы многого о нас не знаете. Но для этого ещё будет достаточно времени. А пока, мы идём, или так и будем беседовать тут?
- Идём, конечно, идём!
Трава поляны темно зелёная, кажущаяся чёрной в ночном блеске звезд, вплотную подходила к столь же тёмной стене густого леса. Попов старался двигаться как можно осторожнее и не терять из вида Миру, но удавалось ему это с трудом. Будто не крепкое тело, а сгусток ночного мрака скользил в высокой траве. И когда он совсем терял её из вида, вдруг ощущал лёгкий толчок в плечо, так Мира направляла его в нужном направлении.
Как только приблизились к высоким деревьям с могучими стволами, Мира подала знак, и оба замерли, всматриваясь в потрясающую картину. Под раскидистыми кронами гигантов клубилось неровными облаками голубоватое свечение. На фоне этого свечения мелькали стремительные силуэты бастов. В ночной тишине разливался едва уловимый, удивительно тонкий звон и шорох листьев. Откуда лился это звон, Попов понять не мог. От этого ли звука, от таинственного свечения, или ночной тьмы, Попову показалось, будто он попал в волшебную страну, такое может разве что присниться, а тут сказка наяву.
Присмотревшись, понял, голубоватые облака под кроной это множество крошечных светящихся насекомых. Попов подумал, что это те самые жуки боры, которые генерируют силовое поле каров - транспорта бастов. Тут, произвольно объединяясь в большие группы, жуки генерировали мощные энергетические сгустки, на которых как на облаках, катались, прыгали и резвились молодые басты. Понаблюдав за этими удивительными играми некоторое время, Попов заметил, что это не просто баловство. Игра происходит по каким-то неведомым ему правилам. Иногда кто-то из молодёжи вдруг проваливался сквозь голубое облако вниз. Но никто не спешил ему на помощь. И он исчезал в темноте леса. Разглядеть возвращался ли он назад, Попов не мог, поскольку видел лишь очертания упругих тел. Как тут узнать кто из них кто? А спросить нельзя. Мира предупреждала о молчании.
Через некоторое время Мира подала знак, что пора возвращаться. И они, также бесшумно ступая, направились назад. Только войдя в дом, Попов вспомнил, про оставленные в траве тапочки.
- Ну вот, надо возвращаться!
- Зачем? - и Мира ловким движением выпущенного когтя вытащила из висевшей на боку сумки его тапки.
- Когда ты успела их забрать, ведь всё время шла рядом? - И вдруг понял, что, даже не видя Миры, чувствует её улыбку.
- Когда ты станешь настоящим бастом, тоже так научишься.
-Я человек. И человеком останусь.
- Пока что ты остался с бастами, а не с людьми.
-Я остался, чтобы помочь бастам, от имени людей, а не превратиться в баста. Да и невозможно это. - И опять принял её мыслеформы то ли улыбки, то ли добродушной насмешки.
-Конечно, шерстью ты не обрастёшь, да и хвост тоже не вырастет. Жаль. Это и вправду невозможно. Но многое из того, что люди утеряли в своём техногенном мире, к тебе вернётся здесь. Это и ваши ощущения, я это чувствую. Ты улавливаешь запах возле камина, принюхиваешься к пище, прежде чем есть, другие наблюдения так же подтверждают твою восприимчивость к нашей культуре.
- Вот только хвоста мне не хватало! - рассмеялся астрофизик. И потянул в себя воздух. - Ты что, чай заварила?
- Ну да, тебе со смородиной, себе с молоком.
- Вот мы уже и перешли на "ты"? Не против? - И с удивлением увидел, что перед ним его любимая домашняя чашка. - Откуда?
-Чашку скопировала из мыслеобразов. На "ты", не против. Совместные ночные прогулки сближают. - И он почувствовал, Мира мысленно улыбается.
-Должна сознаться, когда я изучала на "Белом стриже" ваш образ жизни, он показался мне непостижимо сложным.
- А теперь?
- А теперь, кажется ещё сложнее, - и добродушно-насмешливая мыслеформа окутала Попова.
- Ты свои тапочки найти не в состоянии. Что ещё из элементарных бытовых вещей ты не можешь?
Теперь улыбался Попов, принимая растерянные, недоумевающие мыслеформы Миры.
- Поживём, увидишь. - Он вдруг вспомнил, что как-то явился на научную конференцию в разных носках.
- У нас нет такого предмета одежды. Поэтому можешь хоть вообще их не носить. Никто не обратит внимания, - вздохнула, мотнула головой, - кроме меня. У тебя же жалкие волосинки вместо полноценного подшерстка на ногах. Простынешь, лечи потом тебя.
- Мира, теперь-то можешь рассказать: что это было там, в лесу?
-Это молодые басты выбирают себе пару. Жуки боры сверхчувствительны к разнице энергетических полей. И если биоэнергетические поля пары бастов несовместимы, возникает пробой, боры пытаются его заделать, отчего общий потенциал поля слабеет и один из бастов проваливается сквозь него.
- И что?
- Ничего. Идёт искать другую пару.
- Но если нравится именно эта?
- Это же его биоэнергетика, пусть корректирует.
- Так пока корректируешь, состариться можно.
-Можно. Но иначе образуются неустойчивые или хуже того, бездетные пары. Для бастов это трагедия.
- А тонкий мелодичный звон, откуда?
- Результат взаимодействия биоэнергетических полей жуков бора и бастов. Вообще-то там очень шумно. Но звуковой потенциал людей невелик, поэтому ты слышал лёгкий звон, а я... Любит молодёжь пошуметь.
И астрофизик ощутил то ли грусть, то ли какую-то другую, скрытую эмоцию Миры. Он поднялся из кресла и пересел на пушистый ковёр, на котором устроилась Мира. Осторожно, боясь поступить недозволенным здесь образом, провёл ладонью по её голове.
- Тебе грустно?
Она зажмурила глаза, сморщила нос, и встала:
- Пора на отдых.
- Я невольно растревожил какие-то твои личные грустные воспоминания?
-Тебе тоже не весело. И вообще, мне кажется, что ты хочешь слишком много узнать за одну ночь. - И не говоря больше ни слова, вышла из комнаты.
Уснул Попов только под утро.
- Маду? Маду? - Он вздрогнул, резко сел в кровати.
- Проспал на смену... од... од... однако... - ему приснилось, будто на "Белом стриже" надо заступать на дежурство.
- Не спеши. Мы всё успеем. Вот, это отвар травяной, он поможет тебе успокоиться.
- Мне бы кофейку. Я и так спокоен как слон! Проспал!
- У тебя частый пульс и подскочило давление. Пей. Отвар не горький и вкусный, там чабрец и мелиса.
Попов принял теплую чашку:
- Конечно вкусный. Вижу, как облизнулась, - хитро улыбнулся в ответ.
- У нас есть отличия в физиологии, - прищурила глаза Мира. - Допил? Пошли. У тебя утренняя пробежка.
- Кошмар! - нарочито возмутился астрофизик. - Что про моё давление-то?
- Датчики встроены в твою одежду. Ты у нас единственный, надо беречь! - протянула лёгкие кроссовки и форму.
Утро ещё только занималось. Даже роса на траве не обсохла. А над рекой стоял сплошной плеск. Басты рыбачили, заодно завтракали.
- Что ж такую рань-то?
- Всю ночь слушал меня и ничего не услышал. Я же говорила, мы ночью можем дремать, но чаще занимаемся какими-нибудь своими делами. Я просто подстраиваюсь под твой ритм жизни.
-Ничего себе - мой ритм! Я - "сова"! Мне ночью лучше работается. А вот утречком... - потянулся Попов, - не плохо бы поспать.
Она в упор посмотрела на астрофизика:
- Кто ты?
-То есть не я сова, я просто похож...э... Это такая земная птица, которая днём отдыхает, а ночью охотиться.
- Я приняла твои мыслеобразы. - Фыркнула, мотнула головой: - Неужели сходство бастов и людей, в самом деле, столь велико? Нам пора. - И двинулась вперёд так, что ни одна травинка не шелохнулась, Попов тут же потерял её из виду.