Затем она начала меняться. Сначала она сжалась в компактную массу. Затем из нее выдвинулись четыре языка. Два удлинились и стали плоскими, один стал коротким и заостренным, а один — коротким и клиновидным. Ее эктоплазма перетекала, отливая мелкие детали, пока наконец я не увидел, какую же форму она выбрала.
— Чайка, — сказала она, склонив голову набок и уставившись на меня ярко-зеленым глазом. — Совсем, как в той замечательной книжке.
— Я не читал эту книгу, — сказал я. Мне было душно, и я чувствовал себя глупо в своем выхолощенном теле. Я вернулся к грибовидной форме, которую использовал раньше. Я сделал себе полуметровый рост и рот в виде щели на верхушке. — Наверное, я побуду этим, — пропищал я.
— Пенисом? — весело воскликнула Кэти. — Сначала он у тебя исчезает, а теперь это все, что осталось!
Она со смехом взлетела. Я капитулировал и вернул себе некастрированный облик Феликса Рэймена.
7. ДА ПОМОГУТ ВАМ МЕРТВЫЕ
Несколько минут спустя Кэти прилетела обратно и уселась на ветке передо мной.
— Здорово было, — сказала она. — Я еще никогда не забиралась так далеко от Своего гроба. Хорошо, что ты заглянул, чтобы убедить меня, что я умерла. Пока я думала, что это сон, я хотела оставаться рядом с телом, чтобы заботиться о нем.
— Но теперь ты готова двинуться в путь?
— Наверное. Что ты там говорил насчет встречи с Богом? Я что-то не уверена, что мне этого хочется. Он всю меня вберет, и ничего не останется. — Она расправила одно крыло и стала его рассматривать. — Не знаю, почему бы мне не попутешествовать немножко самой. Я даже ни разу не была в Нью-Йорке.
— Да брось ты, — сказал я. — Нам предстоит забраться на гору, которая выше всех бесконечных чисел.
Я уже прикинул, как за это взяться.
— Звучит, как математика. Ненавижу математику.
Ты, случайно, не преподавал в колледже?
Я кивнул, потом спросил:
— А ты чем занималась?
— Я изучала американскую литературу. Я прочитала все, что когда-либо написал Джек Керуак. И я даже ни разу не выезжала из северной части штата Нью-Йорк.
— А что твой муж?
— Он занимается строительством. Кухни, ванные, реконструкции. Еще он охотится, но никогда не берет меня с собой в отпуск. А как ты умер?
— Я не думаю, что я на самом деле умер. Иисус сказал, что мое тело где-то ждет меня.
Кэти хрипло рассмеялась:
— Вот это здорово. Ты тут выступаешь, будто ты мне старший брат или вроде того, а сам даже не смирился с собственной смертью.
Мне совершенно не хотелось обсуждать эту тему. Я боялся, что она убедит меня.
— Забудем об этом. Сейчас у нас другие проблемы.
Веришь или нет в мои объяснения, но я должен быть рядом с тобой и помочь тебе добраться к Богу. Но тебе хочется посмотреть на Землю. Отлично. Отправимся в путешествие и посмотрим все, что тебе захочется. А потом отправимся за Предел. О'кей?
— Видно будет.
Мне стало интересно, как она выглядела при жизни.
Наверное, она была довольно хорошенькой, если такое упрямство сходило ей с рук.
— Давай начнем с Нью-Йорка, — сказала она, перелетая на ветку повыше. — Как мы туда попадем?
— Поднимемся на пару миль и полетим на восток.
Когда долетим до побережья, будем двигаться вдоль него на юг.
Солнце как раз всходило, и небо было прекрасно.
Множество колобошек всех цветов радуги деловито двигались вдоль изгибов искривленного пространства. Было весело и радостно лететь среди них к сияющему солнцу.
Для того чтобы лететь, я просто тянул себя вперед какой-то частью своего сознания. Это было похоже на то, как если бы во мне — от макушки до кончика большого пальца на ноге — было натянуто невидимое волокно. Напрягая те или иные части позвоночника, я мог наращивать скорость сколько угодно. Ослабив напряжение, я просто продолжал скользить в пространстве с той же скоростью, не испытывая никакого сопротивления. Кэти без труда поспевала за мной. Ее крылья не служили никакой практической цели, и она редко утруждала себя взмахами. Сначала мы гнали, но потом стабилизировались на нескольких сотнях миль в час. Я перестал тревожиться о том, что будет дальше, и наслаждался полетом.
Достигнув побережья, мы повернули направо.
Вскоре мы увидели дым и сверкание стекол большого города. Я пытался распознать башни-близнецы Центра всемирной торговли, но не мог их найти. Потом мы оказались над городом, который выглядел совсем не так, как должен был выглядеть. Манхэттен — это остров, а этот город стоял на реке, пересекавшей его.
— Где Пятая авеню и Виллидж? — осведомилась Кэти.
— Что-то здесь не так.
Мы медленно дрейфовали к высокому стеклянному зданию с несколькими недостающими окнами. Тут до меня дошло.
— Это — Бостон.
— Ничего страшного, — отозвалась Кэти. — Тут я тоже еще не бывала. Где здесь приличные магазины?
— Только не говори мне, что ты хочешь посмотреть на наряды. Если ты думаешь, что я собираюсь таскаться по десяткам…
— А тебя никто не заставляет, — перебила она. — Мы можем разделиться, а потом встретимся на верхушке этого здания.
Я заметил поблизости башню с часами. Было около девяти утра.
— Давай встретимся в полдень, — предложил я. — Все большие магазины тут рядом, а в Кембридже много такого, что тебе наверняка понравится.
Я указал ей на Массачусетский технологический институт и Гарвардский университет, и мы разделились.
Я влетел в Бостонский музей изобразительных искусств, рассчитывая полюбоваться Моне. Сначала картины выглядели не так, как надо — пятнисто. Я видел слишком много ультрафиолета. После того как я подсократил свое зрение до нормальной человеческой чувствительности, картины стали выглядеть так же красиво, как всегда, но, разглядывая их, я вдруг потерял терпение. Мне показалось напрасной тратой времени заниматься, находясь в астральном теле, обычными туристскими делами.
Мне стало любопытно, почему я не видел других призраков. Зато повсюду были колобошки. Может, это опасно — быть привидением? Я вздрогнул от страха, когда мимо меня, кивая, проплыл очередной колобошка. Я принялся носиться по залам музея в поисках какого-нибудь призрака.
Я нашел одного в зале с греческими мраморными изваяниями. Он изображал традиционную летающую простыню, и я сперва принял его за еще одного колобошку.
Но светло-зеленое свечение выдало его.
— Вверх или вниз? — спросил он, когда я приблизился. — Вверх или вниз?
— Привет, — сказал я. — Меня зовут Феликс.
— Без разницы, как тебя зовут. Вверх или вниз?
Я не совсем понял, чего он хочет, но попытался ответить:
— Ну, сначала я вернусь в центр города, а потом рассчитываю подняться в Саймион. До конца.
— На это никого не хватает. Вверх или вниз. Вверх или вниз. — Он принялся дрейфовать к выходу, но я пристроился за ним.
— А других ты много видел? — спросил я. — Других призраков — много?
— Да сотни. Тысячи. Вверх или вниз.
— Что-то заставляет их уходить? Как вышло, что ты остался?
Мы уже были на ступенях музея. Тощий студент прошел прямо сквозь меня. Старый призрак неприятно хихикнул.
— Вы все думаете, что подниметесь до конца. Но это совсем не просто. Ты пугаешься и начинаешь цепляться за это место. А потом тебя сцапают. — Он вытянул вялую руку с двумя похожими на пальцы отростками.
Знак Дурного Глаза.
— Ты хочешь сказать, что Дьявол ловит…
— Тс-с! — перебил меня старый призрак, нервно озираясь. — Серого помянешь, а серый… — Ничего не произошло, и мой собеседник снова ожил. — Я проторчал тут пятьдесят лет.
— Как тебе это удается? Ты много молишься?
— Сосунки пускай молятся, — презрительно сказало привидение. — Я не направляюсь наверх, и я не направляюсь вниз. Я веду себя тихо и скромно, и он… — снова имитация рожек, — ..он не тратит время на поиски меня.
Он ловит тех, кто гоняется за известностью. — Привидение замолкло и неодобрительно посмотрело на меня. — Как ты светишься, так… — Ему не было нужды договаривать.