Злилась я и на мать. Страшно злилась, до стука в висках. Как же она меня подвела этой своей ложью! Зачем врала мне? Зачем вообще так унизилась – взяла у этих шмотьё, которое им самим стало не нужно? Зачем приняла подачку? Как иглой прошило мозг слово «побирушки» – так нас назвала сестра комсорга.
Я стиснула зубы до скрежета, шумно, со стоном выдохнула, а затем решительно шагнула к нашей двери.
Мама с Катькой сидели в большой комнате и играли в лото. Катька умела считать лишь до десяти, поэтому двузначные числа мама называла отдельными цифрами:
– Три, пять.
– Сколько? Сколько? – тянула время Катька.
Мама повторяла несколько раз и ждала, пока Катя не просмотрит все свои карточки.
Я, не раздеваясь, стояла в прихожей. Их мирная болтовня остудила мой запал. Кричать на маму и обвинять её расхотелось. В конце концов, она хотела как лучше. А раненая гордость… А что гордость? Для неё это вообще блажь и непозволительная роскошь – это она неоднократно повторяла. Нет, портить им с Катькой вечер я не хотела. Но и сидеть с ними, притворяясь, что все хорошо, тоже не могла.
Внизу хлопнула уличная дверь и тотчас подъезд наполнился шумом, топотом, хохотом. Казалось, целая орава поднимается по нашей хлипкой, скрипучей лестнице. Затем среди приближающегося многоголосья я узнала Славку. И точно – в следующих миг в нашу дверь затарабанили.
Мама выглянула в прихожую и удивилась, увидев меня, даже вздрогнула от неожиданности.
– Ты уже пришла? Так быстро?
Я не успела ничего ответить – в дверь снова стали колотить.
– Твой? – брезгливо скривилась мама.
После того, как она удружила мне с этим проклятым платьем, она ещё и кривится!
Я тут же вспыхнула, метнула в неё не самый добрый взгляд и, вздёрнув подбородок, открыла дверь.
– Привет, – улыбнулся Славка, вваливаясь в нашу крохотную прихожую. Дружки его топтались на площадке, переговаривались, посмеивались, но в квартиру, к счастью, заходить не стали.
– Пойдём гулять? – подмигнул он мне, потом посмотрел на маму, которая стояла, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрировала неприязнь. Любопытная Катька тоже прискакала и теперь пряталась за маминой спиной, обнимая её за ногу. – Тёть Вера, можно мы с Татьяной немного погуляем?
Она молчала.
– Можно, – со злости ответила я вместо неё.
– В девять будь дома, – процедила мама и ушла в большую комнату. Катька – хвостиком следом.
Я повернулась к Славке.
– Вы меня на улице подождите. Я сейчас переоденусь. Я быстро.
– Лады, только не копайся, – подмигнул Славка и вышел.
Можно, конечно, было идти и так, как есть, но мне не терпелось содрать с себя проклятое платье.
Я скинула пальто, сапоги, шапку и устремилась в комнату. Я так торопилась избавиться от ненавистной тряпки, что забыла задёрнуть шторы. Это хорошо, что напротив нет домов, но зато пролегает тропинка, и если какому-нибудь случайному прохожему вздумается посмотреть на наши окна в эту секунду… Я истерично хмыкнула.
Сняв платье, я натянула домашнюю футболку, тренировочные штаны и вязаный свитер с высоким воротом. Красивыми быть мы уже сегодня попробовали – не получилось, значит, будем, сами собой.
Славка со своей разбитной компашкой ждал меня у подъезда. Топтался, переминаясь с ноги на ногу. Дружки его забрались на скамейку.
– Танька, иди сюда, – Славка притянул меня к себе, сграбастал в кольцо сильных рук.
Я вдруг совсем некстати вспомнила, что решила с ним порвать. Вяло попыталась высвободиться из объятий, но он лишь крепче стиснул меня, прижал к себе.
– Так теплее, – касаясь щеки шершавыми губами произнёс он.
Ну и ладно. Пусть сегодня будет так, как будто мы вместе. Потом поговорю с ним, решила, завтра, послезавтра, в любой другой день. В конце концов, не при дружках ведь его отшивать. Такие дела делаются один на один. Да и, если уж честно, сейчас мне нужен был хоть кто-то. Пусть даже Славка. Я не собиралась ему больше жаловаться, но вот это ощущение, что я не одна, что кто-то готов поделиться со мной теплом, поддержать, если понадобится, – оно облегчало боль. Я благодарно ткнулась ему в плечо.
– Таня! – раздалось за спиной, и всё внутри тотчас до боли сжалось.
Глава 26. Володя
Надька сунулась в мою комнату.
– Володь, ты что, вот так на вечер пойдёшь? – уставилась она на меня.
– Тебе чего? – спросил я.
Сама она вырядилась в вишнёвый костюм, новый, само собой. Выклянчила у матери. Я же оделся как обычно – в белую рубашку и школьные брюки.
– Ну ты же не на собрание идёшь, а на дискотеку. Надень джинсы.
– Перед дискотекой будет концерт, я там буду речь двигать, так что…
Она скроила тоскливую мину.
– Скука…
– Ты что хотела?
Надька просто так ко мне не заглядывала.
Есть братья и сёстры, которые если не дружат, то, во всяком случае, хорошо общаются. Мы не такие, мы с ней просто живём в одной квартире, а существуем, по большом счёту, параллельно. Я её не трогаю, она – меня. У нас с ней нет ничего общего, кроме жилплощади и родителей.
При этом нельзя сказать, что мы друг друга терпеть не можем или что-то такое, просто интересы у нас не пересекаются. А если совсем честно, то я даже понятия не имею, что интересуют Надю. Ну вот кроме нарядов.
Иногда Надька тем не менее вторгается на мою территорию. И это значит одно: ей от меня что-то нужно.
– Слушай, Володь, – голос её стал тоненьким и елейным. – У меня к тебе огромная просьба. Огроменная! Пригласи Светку Дудареву на танец.
Я уставился на сестру в полном недоумении.
– Во-первых, с какой стати? А во-вторых, я даже понятия не имею, кто такая Светка Дударева.
– Имеешь! Мы же вчера из школы с ней шли. Подружка моя.
Да, точно, вчера шли втроём. Я, Надька и неприметная фигура, которая за всю дорогу не проронила ни слова. Я на неё даже не смотрел. Если и увижу, то ни за что не узнаю.
– Ну давай мы с ней к тебе сегодня подойдём перед дискотекой? Ты посмотришь.
– Надя, что за ересь? Зачем мне на неё смотреть?
Она помялась, потом выдала:
– Ну ладно, я скажу, только ты – никому. Это секрет. Короче, Дударева в тебя влюбилась. Да-да, не смотри так. Все уши мне прожужжала.
– И что с того?
– Ну... она умная, круглая отличница.
– Рад за неё. Только я тут при чём?
– Капец! – прошипела Надька. – В него девушка влюбилась, а ему плевать! Ты вообще нормальный? Или кроме своих комсомольских делишек думать ни о чём не можешь?
Вот же дура, моя сестра. Сама не знает, что несёт.
– Я – нормальный, – начал раздражаться я. – Твоя девушка мне не нравится, приглашать её на танец я не буду. Всё. Дуй отсюда.
– Володь, ну, Володь, – заворковала Надька. – Ну, подожди ты. Я же тебя не прошу крутить с ней любовь, но на танец-то пригласить можешь?
– Да не хочу я. А с каких это пор ты записалась в свахи?
– Ни в какие свахи я не записывалась. Просто у меня с алгеброй совсем беда. И с физикой. И с химией. А Дударева в них знаешь как шпарит. Ну, списать мне даёт домашку и на контрольных тоже… Вообще-то, она страшная жмотина. Никому в классе не даёт. А мне даёт... из-за тебя. Вот я и подумала, привяжу её покрепче. Ну, обнадёжу немножко…
– И кто из нас ненормальный? – разозлился я.
– Ладно, не хочешь танцевать – не надо. Но здороваться-то ты с ней можешь? Убудет, что ли, от тебя? Ничего же не стоит. А ей – счастье. Нет, правда, Дударева сама так и сказала, – Надька состряпала мечтательно-блаженную физию и, взведя глаза к потолку, томно произнесла: – Ах, если бы мы с ним здоровались – я уже была бы счастлива. Ну трудно тебе, что ли, сделать человека счастливым?
– А заодно и тебя…
– А заодно и меня, – согласилась Надька.