Берия только открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Ну еще бы, рушилось святое и незыблемое.
— Не может быть — просипел он.
Опять знаменитая фраза Рабиновича, из анекдота.
— А вы почитайте, почитайте, убедитесь сами, зачем мне попусту языком молоть.
Через четыре дня нас вызвали в Кремль. Берия приготовил своеобразный сюрприз — наградили орденами Боевого Красного знамени и вручили офицерские удостоверения. — Во как.
Судоплатов, гад, естественно, с одобрения свыше, через неделю после нашего появления, произвел нас в старлеи НКВД, а дальше пошло-поехало. На данный момент я полковник, а Семен — подполковник НКВД, а мы то довольные бегали вольными птахами, ага, консультанты, как же.
Всю данную информацию вытрясли у встреченного здесь Судоплатова, он кстати тоже полковника получил — за нас поди, не иначе.
На орденок свой косится, паразит.
Я ему высказал все открытым текстом, кто он после этого.
— Владимир Михайлович, Семен Николаевич, вы меня простите и извините, но сами понимаете — война, давайте мировую, обмоем наши звания и ордена?
Обмыли.
В диверсионной школе прошли выпускные экзамены — половина выпускников аттестовалась инструкторами.
Открылись еще три школы, все правильно — земля должна гореть под ногами оккупантов.
Экзаменационная комиссия, в который мы принимали участие, работу закончила — школа опустела, разлетелись птенцы, стало немного грустно — надеюсь не зря мы возились с ними два месяца. Вообще, подготовка классного бойца-диверсанта для государства удовольствие дорогое, тут не до экономии. Конечно, полгода обучения, срок явно недостаточный, но что делать.
Для повышения уровня предложил Судоплатову, набирать курсантов из выпускников военных училищ и обстрелянную молодежь. Павел Анатольевич, надо отдать ему должное, долго не раздумывал и тут же разослал своих волкодавов и порученцев по училищам и фронтам. В диверсионных школах одновременно будут обучаться тысяча двести человек — по триста курсантов на школу.
Судоплатов попросил нашей помощи в процессе обучения. Мы согласились, но предупредили, пусть на многое не рассчитывает — у нас самих будет тяжелое задание, требующее времени и здоровья. Все под грифом секретно, подробностей не ждите.
Судоплатов мужик с понятием — никаких лишних вопросов.
А между тем по стране, в основном в крупных городах, через райкомы комсомола и областные управления НКВД, наращивал обороты отсев и набор девушек по определенным параметрам. Конечно 90-60-90 здесь очень большая редкость, но такого эталона старались придерживаться, обязательно все кандидатки проходили особые медкомиссии. Чекисты старались выяснить здоровье ближайших родственников, вплоть до третьего колена. Шерстили все высшие и средне-специальные учебные заведения, привлекали и выпускниц школ — тех кому исполнилось восемнадцать лет. Девушек набирали от 18 до 25 лет — самый репродуктивный возраст. Представители НКВД привозили девушек со всей России, ставили их на довольствие, жили они в школах и институтских общежитиях.
Наконец, настал день окончательного отбора. За длинным столом в огромном кабинете, сидели члены комиссии, председательствовал я.
В комиссии одни мужики, кроме секретаря. По левую руку от меня сидел Семен, как и я при параде и наградах. За ним капитан НКВД Зуев Василий Иванович — подпольная кличка «Васек Трубачев».
Он молодой, нет еще и тридцати, смотрит на нас открыв рот и ходит по пятам. Василий из «волкодавов» и по молодости считал себя крутым, так и пыхтел своим самомнением, но спекся и сдулся когда увидел нас с Семеном на занятиях русской рукопашки. А когда на его глазах Скуратов уложил на траву и обезоружил группу курсантов с ножами из тридцати человек, все — потерял покой и заносчивость.
Я посоветовал Скуратову дать ему несколько уроков, чтобы отвязался. Он неплохой парень — Васек, а главное порядочный — это качество ценилось в людях во все времена.
За Василием, располагался доктор Реутов, терапевт, кандидат наук, преподает в Военно-Медицинской академии. Большой жизнелюб и ценитель женского пола. Простой и завистливый обыватель, назвал бы доктора Реутовы некрасивым словом — бабник. И был бы не прав — бабник, это что-то примитивное, а здесь — ценитель женской красоты, звучит возвышенно, не правда ли. За данное качество я и ввел Реутова в комиссию.
Секретарь Анечка, личный секретарь начальника Зуева — симпатичная блондинистая хохотушка дет двадцати двух. По отзывам Реутова, отличный стенографист, а на пишущей машинке молотит словно пулемет, сам убедился.
Ровно в десять ноль-ноль, комиссия приступила к работе — девушки заходили с паспортом и заключением медкомиссии. Прошло минут двадцать — мы с Семеном и доктором стали переглядываться.
— Не понял юмора, симпатичных и красивых девушек в Москве эпидемия выкосила — нехорошие подозрения зародились в моей голове.
Очередной кандидатке сказал:
— Пусть девушки заходят по десять человек.
Через полчаса я утвердился в своих догадках. В одиннадцать часов объявили перерыв. Отослав Аню за чаем, мы окружили капитана Зуева.
— Васек, ты ответственный за Московский контингент?
— Так точно, товарищ полковник.
— Ты почему задание сорвал, идиот.
Васек впал в ступор.
— Погоди, Семен, доведешь молодого до инфаркта.
— Вася, ты где — и пощелкал перед его физиономией. — Доктор, дайте ватку с нашатырем.
Капитана привели в чувство с большим трудом.
— Ты за базаром то следи, Сеня, чуть члена комиссии не вывел из строя. — Вася, прочитай нам инструкцию. А то небось подзабыл.
Скуратов, впихнул в руки НКВДэшника официальный лист бумаги. Капитан прочитал четко, с ударением.
— Капитан, ты обратил внимание на требуемые параметры кандидаток.
— Так точно.
— Не тянись, не на плацу. — Вот и поведай нам, чем ты руководствовался, когда собирал девушек со всей Москвы.
— Сколько у тебя по списку?
— Три тысячи четыреста десять человек.
— Давай колись.
— Ну дык чтоб здоровые — Так.
— Опять же спортсменки, комсомолки — мы с Семеном улыбнулись.
Рано мы лыбились, дальнейшей фразой Васек убил нас наповал.
— И чтоб значить, были преданы коммунистической партии и делу Ленина.
Мне стало не шуток.
— Вася, ты где такое увидел в инструкции. — Балбес. — Там сказано здоровые и красивые. — А ты что предоставил, нам на фуй не нужна преданность коммунистической идее, им не в партию вступать, у них будет другая секретная и ответственная задача. — Значит так, мы оставляем тебя с доктором и секретарем, даю тебе, капитан, три дня. — Если сам ни хрена не понимаешь в женской красоте — доктор подскажет. — Попробуй не выполнить задание, всю жизнь на Чукотке, будешь оленей охранять.
В дороге не выдержал и загнул матерную фразу. С такими задержками проваландаемся здесь до морковкиного заговенья.
— Бл…дь, недаром нас фрицы колотят, ну почему они такие тупые, командир?
— Спроси чего-нибудь полегче.
Ближайшие два дня занимались только свежим набором в спецшколе. Наконец в понедельник, 18 ноября, мы вновь приступили к отбору девушек. Васек с доктором отсутствовали они занимались поисками нужного контингента в столице. Наконец, видим то, что глазу приятно, мордушки у девчонок более-менее, но фигуры — из сотни одна, не больше, подходила требованиям.
— Аня, во время обеда, срочно найдите капитана Зуева или доктора Реутова.
Через два часа объявился доктор.
— Николай Захарович, у вас со зрением все в порядке?
— Не жалуюсь — растерянно пробормотал Реутов.
— Вы тоже инструкцию плохо читали? — Какие параметры в ней заданы?