— Где директор, почему я должен его ждать, всех отправлю на фронт, в окопы. — Я наведу здесь порядок, вы узнаете полкового комиссара Шухера.
— Маленький, а орет как большой, сейчас еще и ножками начнет топать — и не ошибся.
Сей придурок действительно стал топать ногами. Наш персонал держался на высоте, они и не такое дерьмо видели.
— Пора заканчивать представление.
Я подошел к комиссару, представился и попросил предъявить документы. По запарке он вякнул:
— А вы кто такой? — за что и получил по шее.
Комиссар собрал глаза в кучку и тихо улегся у моих ног.
Прибывшей охране, приказал арестовать засранца и посадить на гаупвахту. Документы, портупею с кобурой и личным оружием, забрал с собой.
Мы с Семеном долго гоготали — командирское удостоверение полкового комиссара Давида Соломоновича Шухера — вызвало у нас бурное веселье.
— Это же надо придумать с фамилией Шухер и комиссар.
— Ага, а начальник у него не иначе Вассер. — Га-га-га гы-гы-гы.
Отсмеявшись, успокоились нам одновременно пришла мысль, а чего мы собственно гогочем, тут плакать надо. Какое-то чмо, нагло проникает на секретный объект и пытается внедрится, правда идиотским способом.
Срочный звонок Берии:
— У нас утечка информации, заберите арестованного клиента.
С нашей стороны последовала просьба выписать всему обслуживающему персоналу и курсанткам персональные пропуска, с высокой степенью защиты.
Мы со своей стороны проинструктируем охрану — солдат внутренних войск, а также вправим мозги своим подопечным. Берия пообещал сделать все, что положено.
Как показало дальнейшее расследование, виноват был длинный язычок одной курсантки — похвалилась маме. Шухер оказался их родственником, он очень боялся попасть на фронт, а тут такой удобный случай.
Сразу «мухой» помчался к своему старому другу и непосредственному начальнику. Тот занимал немалый пост — заместитель начальника Главного полит. управления, по фамилии Вассерман.
— Гы-гы-гы, га-га-га.
О нашем секретном эксперименте они знали немного, но и этого хватило для разжалования и отправки их рядовыми красноармейцами на фронт.
Лаврентий Павлович сначала хотел расстрелять, но я отговорил, а заодно вытащил нашу болтливую девчонку из внутренней тюрьмы НКВД.
Тогда же посоветовал Берии избавиться от старых аббревиатур, пока расшифруешь и выговоришь полностью НКВД — язык отвалится. Логика в моем предложении железная, раз ликвидируем институт комиссаров, тогда какие на хрен наркоматы. Министерства и точка.
Берия идею подхватил с лёта, значит вместо НКВД будет МГБ.
— А менты, в смысле милиция — МВД — вставил я. — И по армии, Лаврентий Павлович, ведь это анахронизм — петлицы, шевроны, просто убожество какое-то. — Во всем мире — погоны, одни мы убогие с такими знаками различия. — Побоку всю идеологию, если она мешает в практических делах. — Офицеры и рядовые бойцы — вот как должны называться командиры и красноармейцы. — В фронтовых условиях, когда дорого время, приказы должны быть короткими и точными, пока командир будет выговаривать — красноармеец Иванов, сделайте то-то, их обоих убьют. — Боец Иванов, кратко и точно. — Естественно, офицерскому составу, в полевых условиях — погоны цвета хаки. — Блестящие к парадным мундирам, иначе потери будут большие, от снайперов. — Лаврентий Павлович, вы практик и умный человек, поэтому меня поймете, избавьте армию от дармоедов — от политруков. — Оставить их до уровня батальона и хватит, в ротах и взводах пусть комсорги работают. — Тоже самое в гражданской жизни, экономика не должна зависеть от идеологии компартии.
— Вы что же, Владимир Михайлович, против решающей роли партии — с непроницаемым лицом спросил Берия.
— Лаврентий Павлович, да я вообще за запрет компартии, вы ведь знаете, но не в данное время, сейчас рановато.
Берия — прагматик до мозга костей и на мои антикоммунистические выпады не реагировал, тем более он знал с наших слов о будущем России. А в том, что мы говорили правду — не сомневался, проверено на сто рядов.
В той откровенной беседе посоветовал ему начинать искать себе смену и не просто умного способного, а честного патриота. Да и команду ему нужно соответствующую подобрать.
— Ваш преемник обязан передать свой пост в семидесятом году самому способному и отвечающему всем человеческим качествам лидеру из наших будущих детей. — Команду он подберет себе сам, я думаю. — Видимо, придется создать особо секретный отдел в МГБ, подчиняющийся только двум руководителям — Первому секретарю и министру МГБ.
— Опоздали, Владимир Михайлович, отдел уже создан. — А почему вы заговорили о моем преемнике?
— Видите ли, Лаврентий Павлович, дата вашей гибели пятьдесят третий год в нашей исторической хронологии. — Сейчас история пойдет несколько иным путем, но она достаточно гибкая штука — лучше подстраховаться. — Ваш преемник четко должен знать — он правит от сих до сих, за непослушание — кирдык — я полоснул ребром ладони по шее.
— Совершенно с вами согласен, но вы меня, товарищ Романов, раньше времени не хороните — шутливо погрозил пальцем Берия.
— Ни, Боже мой, ни синь пороху — замахал я руками.
Мы плотно пообщались еще с часок и расстались довольные друг другом.
От генерального секретаря Л.П.Берия, я поехал в Министерство обороны, на совещание. Оружейники меня порадовали — сделали таки противотанковую пушку, отвечающей сегодняшним требованиям. Орудие с 60 мм длинным стволом, по их уверениям, пробьет боковую броню Pz-VI — «Тигра».
На полигоне посмотрим, показывайте дальше.
Они предоставили чертежи модифицированного танка «Т-34М» и нового танка «Т-40» с орудием 100 мм.
Зенитный комплекс «ЗУК» — находился в стадии рабочих чертежей и через неделю начнет сходить с конвейера.
С гранатометом возятся до сих пор, коммулитивную гранату придумали, только летит она не всегда в цель. Обещали в ближайшее время, недостатки устранить.
Автомат «АК-74» — поставили на поток — к сожалению выходит малыми сериями. На мой вопрос — почему? Оружейники замялись сначала, а потом представили мне приказ за подписью зам. наркома обороны Лисицкого — автоматы производить не более ста единиц в месяц, во избежание несчастных случаев среди рядового состава и окончательной проверки и обкатки в фронтовых условиях.
Вот мразь, не иначе выкормыш Тухачевского, б…дь, закопаю урода.
Позвонил Берии и зачитал данный приказ.
— Лаврентий Павлович, мое мнение, это не саботаж, а голимое предательство.
— Согласен с вами, Владимир Михайлович, мы примем меры.
Я положил трубку.
— Товарищи, данный приказ аннулируется, «АК-74» нужен армии в больших количествах. — Делайте что хотите, применяйте штамповку, рационализацию, но заводы должны выпускать не меньше двух тысяч в месяц, причем с увеличением выпуска ежемесячно.
По радиофикации танков и самолетов ничего сделано не было из-за того же преступного приказа Лисицкого. Четвертовать мало гада.
Пинков оружейникам в нужном направлении надавал достаточно — заряд бодрости на ближайший месяц они получили. На полигоне действительно новая 60 мм пушка с расстояния семьсот-тысячу метров, пробивала 62 мм броню, что и требовалось доказать.
Похвалив оружейников, капнул каплей дегтя в их кружку с медом — срочно пушку в серию и не дай Бог кому-то застопорить выпуск.
— Возникнут проблемы, вот мой телефон, имейте ввиду, за саботаж лично расстреляю. На такой радостной ноте закончилось наше совещание.
Между тем фронт встал, положение стабилизировалось, немцев остановили в трехстах километрах от Москвы — в нашей истории они стояли гораздо ближе. Не знаю чем вызвано разночтение, может нашей информацией, а может вообще нашим появлением. Во всяком случае, сибирские дивизии хорошо вооруженные в белых полушубках и валенках успешно перемалывали живую силу противника.
На руку нам сыграл Дедушка Мороз — немецкие солдаты замерзали насмерть и не одна фрау и фройляйн голосили, получив похоронку с Восточного фронта.