— Пойдем, Семен, нас забор ждет.
Так за трудами и хлопотами по хозяйству прошел этот суматошный день.
Утром, попив чайку и пожевав бутербродов, поехали на рандеву со старшим майором. Какой только придурок придумал такое звание. В предбаннике пришлось перепираться с дежурным — не хотел пропускать нас в здание Управления со стрелковым оружием. Пришлось звонить адъютанту Судоплатова — он ситуацию разрулил в момент.
Через пять минут старший майор таращился на наши гостинцы, лежащие на развернутом брезенте.
— Вам, наверное, требуется пояснение, Павел Анатольевич, по поводу оружия.
— Да, не мешало бы.
— Будем считать это нашим подарком Красной армии — перед вам автомат Калашникова — АК-74 — автомат всех времен и народов. — Гранатомет ручной и к нему четыре заряда. — Нужно пообщаться с вашими оружейниками, то чем сейчас воюют бойцы никуда не годится. — Я имею ввиду противотанковую артиллерию и танки.
Судоплатова передернуло, но он сдержался.
— Вы сейчас, товарищи, пройдите в пятнадцатый кабинет, нужны фотографии на документы.
— Кстати о документах, Павел Анатольевич, будьте любезны — верните наши паспорта.
— Пожалуйста, — и достал паспорта из верхнего ящика стола.
— Через час нас ждет Лаврентий Павлович.
— Берия — уточнил я.
Судоплатов молча кивнул.
— Ну что сказать за Берию? — Первое впечатление весьма неплохое, хорошая реакция и живой ум. Пообщавшись с полчаса я попросил о приватной беседе.
— Вы что, не доверяете Павлу Анатольевичу? — несколько раздраженно высказался Берия, с чуть заметным акцентом.
— Ни, Боже мой, естественно доверяю, но у нас информация особая — не тот уровень.
Берия кивнул Судоплатову и он вышел.
Наша беседа затянулась до вечера — Лаврентия Павловича интересовало все, в первую очередь, конечно, хронология узловых точек в войне против Германии.
Мы, насколько могли удовлетворили его любопытство.
Под занавес разговор зашел о негативных проявлениях отдельных генералов и некоторых народностях, запятнавших себя предательством и зверскими расправами с красноармейцами и советским населением. А адмирала Октябрьского, будущего командира Севастопольской обороны, я потребовал вызвать в Москву и расстрелять.
— За что, Владимир Михайлович, — коротко поинтересовался Берия.
— За измену Родине, он бросит осажденный Севастополь, десятки тысяч моряков и красноармейцев погибнут в окружении. — Особенно зверствовать будут крымские татары. — Кстати, приведу документальный факт — татарская дивизия в полном составе сдастся в плен немцам.
Лаврентий Павлович не выдержал и забегал по кабинету, ругаясь по-грузински.
Упал в кресло, отдышался и спросил:
— Чем еще порадуете.
— Лаврентий Павлович, может хватит на сегодня, если мы дальше начнем озвучивать историю Великой Отечественной войны — вы не выдержите и перестреляете половину генералитета во главе с Жуковым.
— А с ним то что не так — настороженно блеснул своим пенсне Берия.
— Он положит столько наших солдат — фрицы только рады будут, козел редкой масти.
— Палач — прогудел Скуратов.
— Правильное замечание.
— Хорошо, товарищи, встретимся завтра в пятнадцать ноль ноль. — Никто не должен знать — он замялся. — Вы владеете особо секретной информацией, ну вы меня поняли.
— Не беспокойтесь, вы Лаврентий Павлович, единственный человек в этом времени, с которым мы так откровенно беседовали.
Обратно нас везли на служебной машине, не доезжая несколько кварталов Скуратов вдруг попросил остановиться.
— Вы езжайте, я скоро буду.
У бабуси застал строителей — они заканчивали перетаскивать уголь в сарайчик. Дарья Лукинична тетешкалась со щенком, сама то она одинокая — муж с детишками умерли от тифа в гражданскую войну. Мы посидели с ней на крылечке, посудачили на разные темы, наконец явился Семен. Притащил давешних щенков, похвастался — так удачно на рынок сбегал, пионера вчерашнего нашел, посмотри какие красавцы. — Я их с собой заберу.
— Семен, покорми щенят, а то до отъезда не доживут, умрут с голода.
Скуратов засуетился и прихватив бидончик, убежал за молоком к соседям.
Сидя за ужином, совершенно серьезно ему заявил:
— Теперь на тебе лежит большая ответственность за этих ребят — я кивнул в сторону спящих собачат. — И будь любезен, придумай им нормальные клички, а то назвал бабкиного щена фамилией нехорошего человека, будем переименовывать.
— Как скажешь, Владимир, так и сделаем.
— То-то.
После второй встречи с Берией мы отдыхали пять дней, Скуратов задергался.
— Спокойно, Сеня, они ждут данных из Белоруссии, до конца никому не верят, гэбье, что с них взять.
Однажды утром, за нами приехала машина, по дороге я сказал Семену — вот и закончилась проверка, интересно, что на сей раз нам предложат.
— Будем надеяться не убийство гражданина Шикльгрубера — буркнул Скуратов.
— Приедем, увидим.
Нас принял Судоплатов и я не удержался от шпильки — ну что, Павел Анатольевич, сведения подтвердились?
Он примиряюще поднял руки.
— Мужики, у меня к вам потрясающее предложение — ликвидировать рейсхфюрера Гимлера.
Мы переглянулись и заржали.
— А почему не самого фюрера, посолидней дело будет.
Старший майор обидчиво поджал губы.
— Павел Анатольевич, дорогой, вы поймите, эту операцию просто физически невозможно сделать. — Охрана у первых лиц государства, наверняка глубоко эшелонированная, а мы не самоубийцы. — Вот помочь вам в другом аспекте, всегда пожалуйста. — Скажите, Павел Анатольевич, вы в последние дни не замечали за собой некоторых странностей? — например, способности двигаться с огромной скоростью, увеличение физической силы и т. д.?
— А вы откуда знаете? — с подозрением спросил Судоплатов.
Объяснили ему на пальцах побочные проявления хроноперехода.
— Из ваших диверсантов мы сделаем суперсолдат, представляете что они могут сотворить?
— У них будет только один минус — после операции в боевом режиме потребуется много высококалорийной пищи и не менее пяти часов сна — вставил свои пять копеек Скуратов.
— Семен прав, такова плата за сверхскорость.
Судоплатов от услышанного страшно возбудился и забегал по кабинету.
Мы спокойно наблюдали за его метаниями.
— Кроме всего прочего, прочитаем слушателям вашей диверсионной школы курс лекций и проведем практические занятия по русскому рукопашному бою. — В вашем времени его не знают.
Судоплатов наконец успокоился.
— Чуть не забыл, держите — и протянул нам удостоверения НКВД.
В них мы значились консультантами.
— Партия и правительство высоко оценило ваши заслуги перед Родиной — подано представление о награждении вас званиями Героев Советского Союза.
Резко встали и отчеканили в один голос — служим трудовому народу.
— По вашей просьбе, сегодня собрали ученых и проектировщиков по тяжелому вооружению, вас проводят.
На совещании присутствовал Берия, он сидел рядом со мной.
— Лаврентий Павлович, какими мы располагаем полномочиями?
— Исключительными — коротко ответил он.
Среди полутора десятков штатских, я приметил двух вальяжных генералов и одного полковника.
— Лаврентий Павлович, кто эти военные?
— Полковник Севастьянов — представитель Генштаба, генералы — командующий артиллерией и командующий бронетанковыми войсками.
Берия, представил нас компетентными консультантами и посоветовал собравшимся полагаться на наше мнение, а сам, извинившись, покинул совещание.
Присутствующие зашушукались, расселись повольготнее, расслабились.
Я поднялся:
— Товарищи, не будем терять времени, сразу скажу, вам всем предстоит большая работа. — Артиллерия и танки, находящиеся на вооружении Красной армии, по большому счету, никуда не годятся для успешных военный действий, за редким исключением. — Многое устарело.