Тред вышел на площадку изогнутой лестницы, ведущей в огромную прихожую, и тут детские воспоминания нахлынули с новой силой. Отчего?
Он был уже внизу, но прошлое словно окружило его сплошной стеной. Он снова был мальчишкой, а последние тринадцать лет - кошмарным сном. Сам воздух был пропитан сладкой горечью воспоминаний.
И тогда он осознал, что слышит музыку - нежные, дразнящие слух звуки. Тредэйн невольно остановился, прислушиваясь. Кто-то играл на клавесине, играл с большим искусством. Мелодия увлекала за собой и казалась странно знакомой. Он уже слышал когда-то этот мотив, хотя не мог припомнить его сочинителя. Непонятно откуда подступила волна холодного ужаса. Музыка была пропитана солнцем и свежестью ветра - яркая, юная и невинная. Почему же эти чарующие звуки напоминают о темной близости неотвратимого рока?
Тредэйн обежал зал глазами. Заметил приоткрытую дверцу и вспомнил, что за ней располагалась музыкальная комната. Тредэйн смутно припоминал это помещение - прежде оно не вызывало в нем особого интереса. Но теперь он был заинтригован.
Подойдя едва ли не на цыпочках Тредэйн заглянул внутрь и узнал полузабытую картину: высокий потолок, расписанный облаками и крылатыми конями, сводчатые окна, теплый блеск паркетного пола и поразительное собрание инструментов, старинных и современных. Многие из них, при всей своей учености, он не знал даже по названию, но клавесин отличил без труда. За ним сидела юная девушка. Тредэйн увидел прямую стройную спину, затянутую в светло-коричневый бархат; длинную белую шею, тяжелый узел непокорных каштановых волос.
Цвет этих волос подстегнул память. Необычный оттенок, он должен его помнить, должен знать, почему его бросает в холод от звуков этой мелодии.
Она, должно быть, почувствовала его взгляд и обернулась. Лицо скорее милое, чем красивое, с тонкими, правильными чертами. И пара необычных, серо-зеленоватых глаз - умных, той неуловимо притягательной миндалевидной формы - под высоким изгибом темных бровей.
Такие глаза ни за что не забудешь. Конечно, за тринадцать лет их взгляд изменился - и в то же время они остались прежними. Маленькая Гленниан ЛиТарнграв, совсем взрослая. Воспитанница предателя, погубившего ее отца. Тредэйн давно узнал, что она живет здесь, но не сумел выяснить, знает ли девушка, какую роль сыграл ее опекун в судьбе Джекса ЛиТарнграва. Он не придавал этому вопросу большой важности, для его целей это не имело ни малейшего значения, но теперь Тредэйн задумался.
Зато больше не приходилось гадать, откуда-то беспокойство, которое вселяла в него подслушанная мелодия. Он узнал мотив, который напевала маленькая Глен во время их долгого путешествия от руин дома Юруна Бледного обратно, в Ли Фолез. «Это из моих», - сказала она тогда с застенчивой небрежностью, но мелодия обладала странной властью. Время на миг съежилось, и Тредэйн снова был мальчиком, спешащим домой через осенний лес, слушая песенку, и не представлявшем, что за несчастье ожидает его по возвращении.
Она смотрела прямо на него, или сквозь него, и Тредэйн догадался, что чарующая мелодия перенесла и ее все в тот же день. Появилось искушение развернуться и бежать, но Тредэйн остался. Узнать его в подобном наряде невозможно. Впрочем, надолго задерживаться здесь он и не собирался.
– Миледи, - поклонился Тредэйн, - прошу простить Мне это вторжение. Меня пленила ваша игра. Я уже покидаю вас.
– Подождите, - властно попросила она, и колдун послушался. - Вы - доктор Фламбеска? Тредэйн снова поклонился.
– Вы были у почтенного Квисельда? - Ему стало неуютно под пристальным взглядом Гленниан.
– Верно.
– Мне не разрешают… - она осеклась. - Пожалуйста, расскажите, что с моим опекуном.
С опекуном… В ее голосе слышалась едва ли не любовь. Разумеется, она не знает, даже не подозревает, как на самом деле разворачивались события тринадцатилетней давности…
– Он споткнулся, упал и рассек себе лоб. Повреждение незначительное, нет причин для беспокойства.
– Вы уверены, доктор? Уже некоторое время у него такое настроение…
– Почтенный Квисельд страдает от умеренной меланхолии. Я назначил ему лечение, которое, надеюсь, окажет свое действие.
– Какое лечение?
– Этого, миледи, я вам сказать не могу.
– Да… да, конечно. Я понимаю. Скажите мне только, доктор, я могу что-нибудь сделать для него?
Он едва ли не с болью видел, что девушка неподдельно встревожена. К тому же ее неуютно пронзительный взгляд, казалось, проникает сквозь темные стекла очков. Очень захотелось поскорее уйти.
– Ему нужен отдых и покой. Оберегайте вашего опекуна от беспокойства и сильных переживаний. Долгий отдых от забот полностью излечит его.
– Надеюсь! Спасибо, доктор Фламбеска. Вы очень добры.
– Вовсе нет. А теперь, миледи, с вашего позволения, я…
– Вернетесь на Солидную площадь? - ее лицо оставалось бесстрастным, и она не отводила взгляда. - У вас, кажется, много пациентов?
– Именно так.
– И с каждым днем все больше, насколько я понимаю. Вы ведь недавно в Ли Фолезе?
– Я польщен теплым приемом, который оказан мне здесь.
– Несомненно, вы его заслужили. А до того, как приехали к нам?…
Праздное любопытство? Или нечто большее?
– Я жил и работал там, куда забрасывала меня судьба, по большей части на родине, в Стреле.
– А, судьба! Но вы, конечно же, бывали до этого в Верхней Геции?
– Никогда.
– Это странно…
– Отчего же?
У меня ощущение, что я уже видела вас прежде, а я редко ошибаюсь в таких вещах.
– Вполне возможно, миледи. - Замешательство никак не отразилось на его лице. - Я часто прогуливаюсь по улицам вашего города, отдыхаю в парках, любуюсь на реку. Вполне вероятно, что я попадался вам на глаза.
– Нет, я говорю о другом. Я вспоминаю прошлое, очень далекое прошлое.