Тред открыл глаза и посмотрел на сотворенное ими обычным зрением. Белая стрела уходила в туман. Страх и возбуждение прогнали усталость. Мальчик сделал первый шаг, оторвавшись от своего спутника - и старик рухнул ничком на лед.
– Клыкач! - нагнувшись над ним, нетерпеливо позвал Тред. Не получив ответа, он встряхнул старика за плечо. - Клыкач?
– А? - чуть слышно выдохнул старик, открыв измученные, помутившиеся глаза. - Что за шум? Тревога? Опять уги бунтуют?
– Это не уги, это за нами. Стражники гонятся за нами, мост продержится недолго, надо бежать. Вставайте.
– Не могу.
– Я помогу. Опирайтесь на меня.
– Ничего не выйдет, милый мальчик. Я выдохся. Иди без меня.
– Вы встанете или вас понести?
– У тебя не хватит сил.
– Потащу волоком, если придется. Лед скользкий, вы легко покатитесь.
– Это безумие, мой мальчик. Из-за меня ты только потеряешь время. Путь открыт. Ты в несколько минут доберешься до берега. Бери кольцо и платок, уходи.
Подняв дрожащую руку к груди, Клыкач попытался развязать узел.
– Я попробую взвалить вас на плечо. Давайте руки. Так вам будет легче удержаться.
– Малыш, твоя верность - самоубийство. Не разыгрывай благородного идиота. Говорю тебе… а, ладно - старик осекся, почувствовав на плечах руки спутника. - Брось, я иду.
С помощью Треда он поднялся, и оба неловко побрели по тропе. Ноги мальчика просились пуститься бегом, но он сдерживал эти порывы.
Ветерок отогнал Белого Зверя, и желтый луч пронзил туман. Свет упал на полоску льда, послышался крик:
– Вон там!
Свет стал ярче, показался нос лодки. Челнок с полудюжиной стражников скользнул к ним. Прозвучал приказ:
– Стоять! На колени!
– Беги, парень, - велел Клыкач.
Тред послушно перешел на бег, волоча за собой старика.
– Брось меня, - умолял тот.
Вместо ответа прозвучал грохот выстрела. Одна пуля разорвала рукав куртки Тредэйна. Другая ударила Клыкача в спину, и тот рухнул ничком на лед. Тред, склонившись, бережно перевернул неподвижное тело. Старик грустно смотрел на него.
– Говорил же, - прохрипел Клыкач. - Бедный малыш… - В крепости есть врач, - обнадежил Тред.
– Мне не нужен врач. Я уже свободен. А ты… еще дождешься нового случая. Поверь мне, мой мальчик, - легкая дрожь прошла по его телу, и старик умер.
С его смертью внутри у Треда словно рухнула невидимая опора, поддерживавшая созданное чарами настроение. Не было времени раздумывать над этим ощущением. Последний вздох не успел вылететь из груди Клыкача, как растаял волшебный мост, и Тред забарахтался в ледяной воде озера Забвения.
На мгновение холод заполнил собой весь мир, но руки и ноги двигались механически, и вода вытолкнула его на поверхность. Стряхнув упавшие на глаза волосы, мальчик огляделся. Лодка была совсем рядом и быстро надвигалась на него. Люди в ней что-то кричали, но он не разбирал слов и даже не пытался их разобрать.
Не раздумывая, он развернулся и поплыл к дальнему берегу. Удары весел погнали лодку вслед за ним.
До берега больше двух миль. Он отогнал эту мысль. Он не даст уволочь себя обратно в тюрьму. Бежать - или умереть.
Но вода была холодна - холодна, как в том баке в подвале Сердца Света. Может, он на самом деле все еще там, за стеклянной стенкой, и отец следит за его беспомощной борьбой, а последние месяцы были только предсмертным бредом?
Град пуль вернул его к действительности. Тред нырнул. Крики стихли, и он остался один в безмолвном сумрачном мире.
Один?
Интересно, ему показалось - или Тред в самом деле боковым зрением увидел длинное, по-змеиному извивающееся тело? Мальчик быстро повернул голову, но тварь скрылась, если только не померещилась ему. В легких горело. Он взглянул вверх, увидел над собой темное днище лодки и повернул в сторону. На мгновение поднялся к поверхности, глотнул воздуха и снова ушел под воду, но его успели заметить. Крик, выстрел - и он снова в безмолвном одиночестве. Холодно. Очень холодно.
Двигаясь, он согреется. Надолго ли? Руки и ноги бешено работают, он плывет под водой и уголком глаза все время видит темное змеиное тело. И кажется, уже не одно, а два, а может, и больше - трудно сказать точно. Снова вверх, глотнуть воздуха и уйти в глубину, в темный холод, где поджидают извивающиеся скользкие змеи - ждут…
Теперь он вспомнил рассказ Клыкача. Угри Забвения, их укус убивает память. От них можно спастись в лодке, но лучше умереть, чем сдаться. Тредэйн плыл вперед.
Острая боль пронзила лодыжку. Не мушкетная пуля, нет - скорее укол иглы - и он сразу догадался, в чем дело. И больше ничего не понимал.
На миг мелькнули извивающиеся скользкие тела. Лодыжка горела, и этот жар был почти приятен в подводном холоде. В самом деле, ему уже лучше. Мысли путались, воспоминания исчезали - какое облегчение! - и он уже ничего не воспринимал - почти ничего. До гаснущего сознания дошел сигнал задыхающихся без воздуха легких, и тело отозвалось, метнувшись наверх, к серому свету. Голова поднялась над водой, и он глубоко вдохнул.
Совсем рядом перекликалось шестеро стражников. Их крики ничего не значили для мальчика, который бессознательно двигал руками и ногами, с тупым интересом разглядывая людей.
Кто-то увидел его, окликнул других. - Тред почувствовал смутное беспокойство. Что-то шло не так, как надо. Мелькнула мысль об отступлении, но быстро растаяла в темноте. Он уже не помнил, что надо двигаться, удерживая голову над водой. Он едва осознавал легкое неудобство, погружаясь в темную воду. Подошла лодка. Стражник перегнулся через борт и ухватил его за ворот. Непреодолимая сила подняла мальчика над водой, кинула в лодку. Он упал на дно и лежал там, неподвижный и обмякший, как снулая рыба. Остатки сознания ещё тлели в нем, и он слышал голоса:
– Вы все видели то же, что и я?
Согласное бормотание, из которого Тредэйн разобрал только одно слово: колдовство.
– Дождемся официального расследования!
– Расспросы, допросы, а там, не успеешь оглянуться - Трибунал.
– И старый повар ЛиГарвол на нашу голову.
– Уж он-то постарается найти сообщников…
– И прямо в котел.
– Как бы нам всем там не оказаться.
После недолгого молчания кто-то хитровато заметил:
– А ведь доказательств-то нету. Я, к примеру, за все утро не видел ничего необычного. Может, кто-то другого мнения?
В лодке послышалось тихое, задумчивое бормотание. Кажется, никто из охранников не торопился возражать, но один из них заметил:
– Все это хорошо, но как быть с этой мокрой курицей?
– Да, беда. Если что и было, так только он в том и замешан.
– Ба, малявка! Что он понимает?
– Довольно, чтобы запутать нас всех.
– После знакомства с угрями? Да он чище вареной кости.
– Ты мог бы за это поручиться? А не лучше ли бросить его обратно, пока не поздно? Черт, помогите хоть кто-нибудь. Эй, это еще что? Драгоценности?
Ловкая рука стянула кольцо с пальца Треда.
– Ого, ну и добыча - насмешливо восхитился кто-то.
– Крысиное дерьмо!
– Настоящее сокровище! Подари своей девчонке, и будь уверен, она тебе не откажет.
– Лучше подарить его рыбкам. Вот так. - Легкий всплеск. Кольцо Юруна исчезло в озере Забвения. - Ну, а теперь и хозяина следом.
– Погоди, - сказал другой голос. - Подумай-ка. Одного мы уже потеряли - старый скелет отправился на дно. Хочешь объяснять коменданту, как мы упустили обоих?
– К тому же, - весело и услужливо вмешался третий, - если оставить его в холодной камере, он сам собой загнется после купания в холодной водичке и угриных зубов. И никаких вопросов, все довольны.
– Мысль неплохая.
– А я говорю, рискованно.
Дальше Тред уже не разбирал слов, голоса слились в неразборчивый гул, и, погружаясь в беспамятство, он уловил только обрывок последней фразы:
– …остается от него избавиться.
Как видно, сторонники умеренности восторжествовали над любителями крайних мер, потому что очнулся он в крошечной камере. Пустым взглядом он обвел покрытые плесенью стены, щербатую дубовую дверь, каменный пол. Сквозь вмонтированную в потолок решетку проникал слабый свет. Неподвижный, застоявшийся воздух говорил, что люк выходил не на улицу, а во внутренние помещения. В камере не было ничего, кроме охапки соломы, на которой он и лежал.