– Тебе нечего бояться, можешь мне поверить.
– А про почтенного Дремпи ты можешь сказать то же самое? Через несколько дней мой опекун предстанет перед Белым Трибуналом, и приговор известен заранее. Я боюсь за него.
– Мне очень жаль.
Только не Квиселъда. Тредэйн вспомнил, что никогда еще не видел Гленниан такой встревоженной. Она не отрывала глаз от ближайшего окна. Ставни открыты, но на улице не видать ничего, кроме тумана. Она все еще не могла отдышаться, и руки, стиснувшие подлокотники, не разжимались. А ведь это его вина. Хотел наказать виновных, а обожгло всех, кто оказался рядом. Однако он сумеет возместить потерю Гленниан ЛиТарнграв. Зачем нужно колдовское искусство, если не для того, чтобы исправить хоть Малую часть несправедливостей этого мира. Так или иначе надо добиться, чтобы ей вернули состояние лорда Джекса. А пока…
– Есть лекарства, которые полностью избавят тебя от тревоги, но я не советовал бы прибегать к ним, - сказал Тредэйн девушке. - Гораздо лучше…
Его врачебные наставления были прерваны шумом за Дверью. Кто-то стучал - нет, колотил в дверь, и властный голос выкрикивал приказы. Гленниан вскочила на ноги.
Бледная, глаза в пол-лица. Она устремила на Тредэйна умоляющий, перепуганный взгляд.
– Что такое? - резко спросил он.
Громкий стук повторился, и Гленниан съежилась.
– Пожалуйста… - прошептала она.
– Разве я не сказал минуту назад, что тебе нечего бояться? Поверь мне.
По ее виду нельзя было сказать, что девушка поверила. Ее взгляд метнулся к окну.
– Оставайся на месте, - посоветовал Тредэйн и вышел, закрыв за собой дверь. Он не знал, послушается ли его Гленниан. Он прошел через мраморную прихожую к входной двери, в которую кто-то настойчиво колотил, открыл и увидел на своем пороге троих Солдат Света.
– Простите? - вопросительно поднял бровь доктор Фламбеска.
– Мы преследуем четырех тайных подстрекателей, - без предисловий заявил один из них, сержант, судя по нашивкам. - Нужную нам женщину видели на Солидной площади, так что мы проверяем каждый дом. Скорей всего, она молодая и стройная, одета в длинный серый плащ с капюшоном. Не видали такой?
– Сержант, я вообще не смотрел в окно.
– И никто не обращался к вам под предлогом болезни, надеясь спрятаться в приемной врача?
– Я не принимаю пациентов… с улицы. Тем более в такой час.
– Да, надо думать… Сообщите, если увидите ее, доктор. Она нам очень нужна!
– Я окажу любую возможную помощь, сержант.
Солдаты Света отправились дальше, а Тредэйн вернулся в свой кабинет, гадая, застанет ли там кого-нибудь или нет. Гленниан была там, где он ее оставил. Перепугана до смерти, и есть отчего. Глупая, безрассудная, упрямая дура!
– Ушли, - сказал ей Тредэйн.
– Знаю. Я слышала. Спасибо, - голос звучал ровно, но девушка была напряжена как струна и явно ожидала неприятного разговора.
И правильно делала.
– Тайные подстрекатели, - тихо сказал Тредэйн. Она кивнула.
– Звучит впечатляюще. Гораздо более звучно, чем краткое, заурядное: «Мухи».
– У-гу…
– Ты, стало быть, тоже «Муха»?
– На этот вопрос я ответить не могу.
– Ну еще бы. Страшные тайны, клятва на крови… Верность до могилы и все такое… Ничего, твое молчание достаточно красноречиво.
– Молчание - не доказательство.
– Хотелось бы знать, согласятся ли с тобой судьи Трибунала.
– А ты уверен, что можешь мне угрожать, Тредэйн ЛиМарчборг? О, простите, доктор Фламбеска!
– Втяни коготки. Я не угрожаю, я думаю, как помочь. Сегодня тебе повезло. В следующий раз между тобой и Солдатами Света может никого не оказаться. А может, я даром хлопочу, и ты стремишься к мученической смерти?
– Честно говоря, нет.
– Тогда чем, по-твоему, ты занимаешься?
– Надеюсь, что достойным делом.
– Пора бы расстаться с детскими банальностями!
– И это все, что я услышу? Мне жаль тебя! Что-то умерло в тебе или, может быть, спит.
– Что точно спит, так это твой рассудок. Хватит сантиментов и возвышенных фантазий. Это тебе не балаган с игрушечными ужасами. Ты влезла в опасное дело, Гленниан. И когда вас поймают - а поймают вас обязательно - смерть будет настоящей. Ты слишком молода, слишком талантлива и красива, чтобы напрасно отдавать свою жизнь.
– Напрасно? Как ты любишь это слово! Как часто его произносишь и как бездумно! Лично я еще не так отчаялась, не так разочаровалась в жизни и не настолько потеряла надежду, чтобы отрицать возможность изменить мир.
– Пусть его меняют другие. Желательно те, в чьем Распоряжении имеется армия. Вы с приятелями доиграетесь разве что до собственной гибели.
– Эти слова не стоят даже того, чтобы сердиться. Твоя снисходительность так же пуста, как ты сам. Неужели для тебя ничто в мире не стоит усилий и риска? Совсем ничего?
– Не в этом дело. Мы говорили о гибели, которая неизбежно ожидает Мух, и о том, что ты совершенно не дорожишь своей жизнью…
– Кто бы говорил, доктор, - усмехнулась Гленниан. - Может быть, ты дорожишь? Если откроется твое настоящее имя, ты мигом отправишься кормить блох в Сердце Света. Тебе в жизни не следовало показывать носа в Ли Фолезе, пусть даже нацепив на него темные очки! Но вот ты здесь. Прекрасно понимая, что идешь на огромный риск. И конечно, не без причины? Так в чем же она?
– Я, в отличие от тебя, почти не рискую.
– Это почему же?…
– За тринадцать лет забыто и мое лицо, и мое имя.
– Я не забыла!
– У тебя, как ты не раз напоминала, исключительная память.
– Найдутся и другие люди с хорошей памятью! Вернувшись сюда, ты сознательно рискуешь, следовательно, считаешь риск допустимым - для себя. Почему же ты отказываешь мне в таком праве?
– Ты еще сравниваешь? Я живу тихо, а ты просто нарываешься на неприятности. С каждым новым выпуском «Жу-жу» ты на шаг ближе к котлу.
– Кстати, насчет твоего докторского наряда, - продолжала Гленниан, словно не слыша возражений. - По всем отзывам, ты превосходный врач. Где это ты приобрел такое искусство? И где, между прочим, раздобыл средства на жизнь? Ты живешь в прекрасном доме, и стоит задуматься…
– …Стоит задуматься, как мы умудрились так надолго забыть о главном. Гленниан, ты должна покончить с этой нелепой историей с Мухами. Обещай мне.
– Кажется, с этой историей и так покончено. Сегодня Солдаты Света совершили налет на наш штаб. Это было ужасно… невообразимо. Сбежать удалось не многим. Меня кто-то схватил в темноте, и я отбивалась, потом он упал с лестницы, и мне удалось вырваться, но остальные… - ее голос дрогнул. - Схвачены или погибли. Организации конец.
Жаль, но зато ты уцелела. Вслух Тредэйн заметил просто:
– Мне очень жаль.
– Правда?
– Да. - Как ни странно, какая-то доля правды в этом была. - Они хорошо работали. Печальный конец. Но предсказуемый.
Гленниан молчала, и Тредэйн испытующе взглянул на нее. Девушка сидела, бесстрастно уставившись в огонь, но что-то в ее лице заставило Тредэйна переспросить:
– Ведь это конец, не так ли?
– Что ж еще, - огрызнулась она. Этот ответ его не удовлетворил.
– Надеюсь, ты не думаешь…
– Я сейчас слишком измучена, испугана и встревожена, чтобы думать. Солдаты, должно быть, уже ушли. Мне пора.
– Как ты доберешься до дома ЛиТарнгравов?
– Найму лодочника до моста Мраморных Цветов, а дальше пешком.
– Опасно. Хозяин этого дома разрешил мне пользоваться его экипажем. Домой ты поедешь в карете, а потом обещай мне, что отдохнешь.
– Обещаю.
– Хорошо. И еще обещай больше не ввязываться в подобные эскапады.
– Я обещаю не рисковать без необходимости.
– Не юли…
– А знаешь, я впервые слышу слово «эскапада». Конечно, оно встречается в книгах… ты так и не рассказал мне, где набрался такой учености. И зачем вернулся в Ли Фолез.
– Разве? - Она опасна, подумалось Тредэйну. И всегда была опасна. - В другой раз. Идем, я провожу тебя до кареты. Сюда.
Он провел ее через комнаты к выходу во двор, и, пока они шли, наконец решился задать вопрос, который давно уже мучал его: