- От тебя самой сейчас ничего не останется, - оглушительно тихо пообещал барон, клацнув зубами у моего лица.
- Как и от вашей стаи… - прошептала я, отползая к изголовью кровати. - Думаете, черные просто так примкнули к братству? Уверены, что хорошо защищены и в замке угрозы нет?
- Ариша…
Утробное рычание волка, который вот-вот вцепится в мое горло, предостерегало от дальнейших слов. Но мне терять нечего:
- Очнитесь! Они не только вошли в ворота, они и в комнату Гаро пробрались. Незамеченными!
- Замолчи… - произнес он предупреждающе, но я уже не слышу.
- Не доверься принц мне, герцог Равии сейчас вытирал бы ноги о вашу шкуру! Привезите в замок любой другой клинок, назовите Гессбойро и вы увидите, как быстро он окажется в руках врага!
И грозный рык меня не остановил.
- Оставьте реликвию у третьей стороны… После коронации я его верну Гаро.
- Клинок наш!
По лицу Барона пошли судороги, в следующее мгновение на меня взирал оскалившийся белый волк. Огромный с вздыбленной шерстю и горящими черными глазами.
Моя смерть будет мучительной и долгой, поняла я. И от осознания этого, взор заволокло серым туманом.
- Б-б-боже…
- Никаких обмороков! - проорал барон.
Пощечина обожгла щеку, но лишь ускорила мое падение во тьму.
Перед следующим пробуждением я пролежала неподвижно очень долгое время. В комнате уже темно, трещат дрова в печи, пахнет все теми же сушеными яблоками. Выходит сумку уже убрали и разлитые настойки с мазами тщательно смыли. Даже запаха не осталось. Сколько же времени прошло?
Правая рука затекла и сейчас колит неимоверно, особенно в плече. И спина саднит, все же оборотень силен, швырнул так, что стену всем хребтом прочувствовала. Сейчас лежу, боюсь дышать. Губу от боли прикусила, а двигаться не посмела. Барон все еще тут. Следит. Нутром чувствую, хоть и не вижу его из-под ресниц.
- Кого ищешь? - горячее дыхание опалило ухо. - Не меня ли?
А вот и сам барон, сидел все это время сбоку от меня на сундуке. Вздрогнула, попыталась встать, но мужская рука за плечо пригвоздила к кровати.
- Лежи. И не смей реветь… - зло предупредил он, заглянув в мое лицо сверху.
- Тогда плечо отпустите, - я поморщилась от тупой боли, и руку он забрал.
- Рубашка и штаны на кровати, оденься. И поговорим. - Оборотень размашистым шагом направился к двери.
- Я сама не сумею, позовите…
- Повитуха сегодня у сестры гостит. Из всех помощников только я. - Он ухмыльнулся, прожигая взглядом, и белая улыбка сверкнула на смуглом лице.
Таких помощников мне не надо!
Сглотнула, прежде чем тихо произнести:
- Справлюсь.
- Так и думал.
Уходя, грохнул дверью так, что крынки на печи мелко зазвенели, а вернулся тихо, ровно через пять минут. Я в это время держала рубашку в руках, не зная как ее надеть. Штаны со слезами на ноги натянула, но вот с рубашкой сладить не смогла. Плечи болят, левая рука не поднимается, правая огнем горит.
- Не справилась… - произнес барон, неожиданно оказавшийся за моей спиной. - Помочь?
Его рука опустилась на ноющее плечо, от страха и боли я отпрянула в сторону:
- Не нааа-до!
Но он вернул меня обратно, резко дернув на себя:
- Ужин стынет, а ждать еще я не намерен.
- Так не ждите… - прижала рубашку к груди, расправляя так, чтобы голого тела видно не было. Обернулась. - Ступайте себе.
- Одному скучно. А ты раздетой за стол не сядешь.
От такого заявления щеки заалели, а барон погасил свечу и в кромешной тьме рубашку потянул на себя.
- Что…? - оставшись без прикрытия, схватила шкуру, но барон со смешком и ее у меня отобрал. - Что вы делаете?
- Я ускоряю твое облачение.
Повернулась спиной, грудь руками закрыла, возмутилась с укором:
- Но вы видите в темноте!
- Чего я в темноте только ни видел.
- Так это вы… чего только ни видели! То есть… я хочу сказать…
- Так и не возникай, - отрезал он. - Одевайся.
Быстро помог одеться, затем сказал, что под кроватью тапки меховые и вышел. Накинув шкуру на плечи, пошла за ним, медленно стараясь не шипеть от боли на каждом шагу. Вхожу в кухню, на столе мясо жаренное и домашние колбасы и картошка с фасолью, барон неспешно расправляется с едой. Даже грациозно как-то, с вилкой и обычным кухонным ножом.
- Доковыляла? - хмыкает оборотень и придвигает ко мне тарелку. - Садись. Ешь.
- Зачем?
- Голодные обмороки ни к чему.
Тут он прав, есть хочется, в животе урчит, и в то же время боязно. Согласился барон с моим предложением или нет? А если нет, тогда зачем меня перед смертью кормить?
- Но что вы решили? - спросила, медленно-медленно присаживаясь рядом.
- Ешь.
Больше не спорила, набрала себе картошки, к ней мяса, потянулась за хлебом. Барон движение заметил, блюдо с кусками подвинул.
- Спасибо.
Кивнул, указал рукой на молоко в крынке, которое ближе ко мне стоит. Других пояснений не потребовалось, поднялась за чашками, что на полке стоят.
- Ты куда? Так дай.
- Из чашек удобнее, я и себе налью.
- Сядь! - разозлился. - Тебя только за смертью посылать.
Сам встал, выбрал чашки, со стуком их поставил на стол, затем разлил в них молоко так, что часть расплескалась.
- Бери.
Пока ели старалась помалкивать и глаз не поднимать, вдруг озвереет. За столом он теперь уже был быстрым, резким и каким-то громким. Слова не сказал, чтобы нарушить молчание, и все равно громкий.
Когда я ложку отложила, он щедро накладывал себе вторую порцию.
- Поела? - спросил, отрезая большой кусок колбасы.
Как по мне, так с таким аппетитом волчьим, лучше бы не мелочился, сразу все колечко сцапал и вместо небольшой тарелки картошки весь казанок взял.
- Да.
- Неси клинок, - приказал он.
- Что вы решили?
- Ничего не решу, пока сам не увижу Гессбойро, - последовал ответ. - Принеси и собери.
Под стол руки спрятала и сжала в кулаки:
- Дайте мне слово волка, что не отберете его у меня. Поклянитесь.
- Слово ни к чему, - произнес оборотень, прищурившись. - Сейчас не отберу. Но позже…
- Вплоть до коронации Гаро, - потребовала я.
Об этом меня просил принц, об этом предупредил старец Саир, да и мне так будет легче, не придется у сердца держать клинок. А барон в ответ с ухмылкой:
- Я подумаю…
- Решите сейчас.
Неожиданно кухонный нож, который он в руке держал, пролетел в нескольких сантиметрах от меня. Не дрогнула и ухом не повела. Смотрю на оборотня, глаз не отрывая, а он улыбается и в руке вертит еще один нож. Проверяет, сдамся или нет.
- За три года может многое произойти: в лесу заболеешь, где-нибудь на перевале шею свернешь… И что ты скажешь, бесстрашная?
Издевается Его милость, как пить дать, издевается. А вот не сдамся, хода назад у меня нет и если жива до сих пор, то более перед ним не струшу.
- Скажу, что вокруг вас опасностей больше. А я доживу, и клинок попадет в королевский дворец в срок.
Второй нож пролетел вблизи меня и срезал локон. Испугалась чуток, но дрогнуть не успела. Подумаешь, ножи метает, на волосы мои покушается! Жил бы с моим отцом, понял бы, что такие уловки бесполезны.
- Ваше слово?
Прищурился злобно, но произнес:
- Ты вернешь клинок в белую стаю.
- Я верну его Гаро в вашем присутствии. И, если пожелаете, в вашем замке.
Прожигая меня черным взглядом, он думал минуту, потом медленно и глухо произнес.
- Хорошо, даю слово.
- Ваша милость, полную клятву.
Душа уходит в пятки от звериного немигающего взгляда. Руки трясутся, зубы, чуть ли, не стучат. Но что я глупая, что ли, на такое слово соглашаться? Простецкой клятве цена малая. Он ее даст и за мной другого волка пошлет.