- Кого?
- Всех вас.
Сняла с ребенка рубаху, осмотрела ушибы на теле..
- Я Элия, моя мама Мирта мы на кухне готовим и по дому прибираемся, Борб, - она указала на стоящего в углу мужчину за двор отвечает. Еще возница Орбас, он сейчас болеет. А лекарей я не помню как зовут, зато их звания…
- К бесам лекарей и их звания! - прорычала, осматривая волдыри ожогов от соприкосновения двух сильнодействующих мазей. - Лучше настой сделай. Все беги, Элия.
Аккуратно стянула, а кое-где и соскребла с маленького Торома все травяные компрессы и составы, попросила Мирту мальчишку помыть. Она, всхлипывая, взялась стирать с детской кожи грязь.
- Маленький, бедненький, солнышко наше светлое…
Послушав ее испуганные охи и ахи, поспешила впечатлительную женщину предупредить:
- Он вскоре забудется сном, дышать будет очень-очень тихо. Так как слаб и крови много потерял, кожа может чуток похолодеть. Не пугайтесь, живой.
Настой Элия принесла вскоре, поставила аккуратно на столик, по моей просьбе дров в камин подбросила, новые свечи зажгла и вышла. Борба и Мирту попросила я ранее отправила из комнаты, позову, если понадобится помощь. Так они в коридоре остались стоять. Но дальше я на них не отвлекалась, хоть и краем уха слышала, что я для повитухи слишком молода, нахальна, напориста, и что хозяин, вернувшись, будет зол, как врачеватели орут в закрытой комнате, тоже слышала, но не вслушивалась. Для меня важнее вот этот несмышленыш, которому в пещере повезло больше, чем дома. Не будь лекари так заняты своими доводами в пользу методик, давно бы ребенку помогли. Но, нет. Каждый кулик свое болото хвалит, а каждый врачеватель его еще и кулаками отстаивает.
Проделывая промытые жилы в иглы, дала указания грозному Борбу:
- Тряпки и простыни, оставшиеся в кухне, спалить, склянки и все те мази, что использовали лекари собрать в одну корзину и вынести. Травы и порошки не использованные, поднять сюда.
- Что с их приборами делать? - спросила Элия из-за двери.
- Тоже ко мне принесете, но на отдельный стол или вот на подоконник поставите, - я указала в сторону окна.
- А если перепутаются, смешаются и не понять будет - где чей?
- Мне все равно, а им… - махнула головой в сторону грозных воплей, - чем не повод для новой драки.
- Так дрались уже, - шепнула кухарка и пошла.
Долгое время было тихо. Я, ощупав ноги ребенка, проверила состояние кожных покровов и костей. Да, случай сложный, но излечимый. Сейчас зашью, где надо, потом поставим на вытяжку и закрепим.
В процессе шитья меня прервали, холодный голос, раздавшись над ухом, потребовал объясниться:
- Ты кто такая? И что тут делаешь?
- Ариша. Шью я. Не отвлекайте.
Он и не отвлек меня совсем, зато громко потребовал ответа у Мирты:
- Кто пустил?
- Вы, - ответила она дрожащим голосом.
- Я не мог!
- Вы от Людоры меня забрали и перестаньте кричать, лучше плотника привезите…. - сказала, не поднимая головы и не отрываясь от работы. И совсем забыла, что плотников у них к больным и раненным только для изготовления гробов приглашают. Напугала мужика.
- Что?! Зачем плотника?
Огромные руки сжали мои кисти, заставив выпустить иглу, а то, что она впилась в ладонь мужчины, он и не заметил, в отличие от меня.
- Отойди от него. Богом клянусь… Убью не глядя, если еще один стежок сделаешь!
Из-за рыка его, я чуть ли не оглохла, а мальчик дернулся и тоненько захныкал. И как по закону подлости в комнате, где были заперты лекари, раздались совсем уж душераздирающие крики.
- Кто там? - прорычал перепуганный.
- Бестолковые врачеватели. Надеются, что их выпустят.
- Так выпустите!
- Позже, - я медленно разогнулась и позвала Борба из коридора.
- Зачем тебе он? - рявкнул взбешенный мужчина, вызвав новый всхлип ребенка. - Ты меня слышишь? Зачем он тебе?
- Слышу, но очень плохо, особенно когда на меня орут, - ответила тихо почти шепотом, чтобы и он был вынужден снизить громкость собственного голоса. - Отпустите меня. Стежка не сделаю, вам и так игла впилась в руку.
- А плотник? - спросил, сжав мои ладони еще сильнее. Вот же, вцепился мертвой хваткой, не отстает. А прислуга молчит и с места не шелохнется. Неужели я с хозяином говорю? Боже правый! Записку от повитухи я сейчас ему точно показать не смогу, не успею. На кусочки порвет и явно меня.
Если он такой недоверчивый, то придется каждый шаг объяснять.
- Не позову, - медленно выдохнула, собираясь с мыслями.
Он отпустил, и я отступила. Объяснять я люблю, но этот же при людях не позволит сделать втык. А растолковать что к чему надобно. И потому я решила его вывести не только из себя, но и из комнаты просто и легко:
- Плотника сами позовете.
И шмыг в коридор, точно зная, что после моих слов любящий родитель кинется к притихшему ребенку. Прикоснется к холодной коже и дыхания его, понятное дело, не услышит. Оно же у мальчика очень медленное сейчас и совершенно тихое. Стой я рядом, Датог бы слова сказать не дал, убил на месте. А потому бегу я вниз, в надежде оказаться от комнаты подальше.
Но как думала, так и получилось. Разъяренный хозяин дома далеко от лестницы убежать не дал, ручищей к стене припечатал, а я в ответ на резкость стесняться в выражениях и не подумала.
- Датог Суро, как Вы позволили себе испугаться? Вы же, градоправитель в Берите!
От такого напора он остолбенел, но все еще пребывал в гневе.
- Уму непостижимо! Как можно было вызвать трех лекарей с разными методами лечения?
- Что?!
- То! - выдохнула я. - Вы что думали, они взвесят все решения и найдут выход?
Мужчина удивленно замер, ведь ситуация развивается не по первоначально заданному сценарию
- Да каждый в отдельности давно бы помог ребенку. Но ради того, чтобы выслужиться перед вами врачеватели, сцепились, как собаки. - Я отодрала его ослабевшую руку от себя и указала наверх. - И как вы слышите, до сих пор грызутся!
- Слышу, - с досадой буркнул он.
- А Ваш сын сейчас в беспамятстве.
- Потому что ты их закрыла! - рявкнул, не хуже оборотня, так, что я дрогнула.
- Не выпускайте, - прошипела в ответ. - Если вы подпустите к ребенку хоть одного из них, этот врачеватель из чувства превосходства сделает все, чтобы доказать свою правоту. А правых там уже нет, - он попытался, что-то ответить, но я не дала, - и не будет. Ребенок в бреду, на коже ожоги из-за мазей, раны до сих пор не стянуты и вы меня от процесса затягивания отвлекли!
- Что...?
И раньше видела, как простые мужики свирепеют, но то, что произошло с его лицом, напугало втрое больше прежнего. Может он и не оборотень, но есть в нем что-то от волчьей ипостаси, что-то звериное. Весь подобрался, глаза из светло-голубых превратились в непроницаемо черные, подбородок выступил вперед, скулы, скрытые щетиной, вдруг стали более рельефными, а рыжие волосы вздыбились, как шерсть на волчьем загривке. И казался он, не Суровым, а Безжалостным.
От такого вида лишь одно желание возникло - бежать. Бежать без оглядки, куда глаза глядят, лишь бы подальше.
- Убью! - он ринулся наверх, но я, вопреки страху, схватила мужчину за руку и потянула на себя.
- Стойте! Потом выпустите… разберетесь, если пожелаете. Сейчас мне нужен плотник.
- Повтори, - Суровый окатил меня уничтожающе презрительным взглядом.
- Бог с Вами, Датог, плотник нужен не для замеров гроба. Чтобы Тором через год или полгода смог самостоятельно ходить, ему нужны детали для закрепления ног и перевязки к ним.
- Он сможет…?
- Да, - заверила с улыбкой. - Можно было бы использовать и просто палки, но лучше, если мастер изготовит сразу несколько дополнительных деталей. Тогда мы меньше его ногу потревожим и кости срастутся быстрей.
- Срастутся? Он ходить сможет? - все еще не верил отец мальчика.
- И даже бегать.
В эти мгновения я видела, как отчаяние уступает место надежде, как лицо мужчины разглаживается, а в глазах загорается совсем другой огонь, теплый.