- Что ж, если ты лишь на изменения грешишь, то не томи, соглашайся, - он поднялся из-за своего стола, подошел к полкам с книгами взял большую домовую тетрадь. - Денег с собой дам.
Я протестующее замотала головой, на что он внимания обращать не стал:
- Прикупишь платьев, сладостей…
Все, если Суровый решил, значит так тому и быть, выгонят из дому в Черхи, хоть ты тресни.
- Да, - согласилась я грустно и еще печальнее произнесла, - прикуплю...
- Заодно кукольное представление посмотришь, на живность из-за гор поглядишь.
- Конечно…
Ко мне повернулся, оглядел и со вздохом тяжелым сказал:
- И за Патайей присмотришь.
- А что с ней случилось? - вспомнив хозяйскую дочку, удивленно вскинула глаза. - Жива, здорова, в последнюю неделю светится, как солнечный луч.
Тетрадь он бросил на стол и руки на груди сложил:
- Светится, потому что замуж хочет.
- А вы против?
- Согласен. И ей это в плюс. - Не меняя позы, произнес Датог старший. - Я уж глядя на ее разборки с местными парнями, думал внуков не дождусь. Но, слава Богу, пронесло.
- Влюбилась? - он охотно кивнул моей догадке, и в мою душу закралось подозрение. - Это правда или вы придумали повод?
- И правда, и предлог, - Суровый прошелся вдоль комнаты. - Собирайся в Черхи на ярмарочную неделю. Три дня в пути туда и обратно и семь дней на разгуляй, жить будете в доме моей сестры.
Помолчал и добавил серьезно:
- На Патайкиного избранника глянешь, расскажешь потом, что за человек.
Не врет. Я удивилась:
- Но… когда она с выбором успела?
- Еще зимой, - отмахнулся счастливый и с затаенной грустью руку к сердцу приложил. - С тех пор они каждый месяц видятся в Черхи. Патайя так и рвется в южную столицу. Яснее ясного для замужества созрела.
- В таком случае, что же вы сами…?
Договорить не успела, он опередил.
- Не хочу следить, чтоб не обидеть. Дочка у меня с норовом, почует надзор, сбежит.
- Что правда, то правда, не терпит оков и ограничений, сама кого угодно ограничит. - Согласила я.
- Вот поэтому я тебя и прошу, - хлопнул в ладоши. - Заодно развеешься. Все к лучшему! - Сел за стол и раскрыв домовую книгу, размашисто в ней что-то записал. - Выезжаете ранним утром, Орбас довезет, Борб сопроводит.
- Спасибо.
- Тебе спасибо, - улыбнулся. - Все, беги.
11
- Ариш! Вставай, все самое интересное пропустишь!
Патайя уже гремела, отдергивая шторы и выдвигая ящики в шкафу, попутно напевая под нос задорную песенку.
- Мы четвертые сутки в городе и ничего не пропустили … - сонно ответила я и аккуратно обняла подушку руками. - Все болит…
- Выпей своего отвара! - тут же нашлась она, громыхнув крышкой сундука о стену, и закопошилась в его недрах.
- Мое обезболивающее уже не помогает, остаюсь дома.
В ответ полетело:
- Ариш, сегодня нельзя!
В сундуке что-то брякнуло и зазвенело, а девушка, закусив губу, протянула со вздохом «уууу!» и пересела к следующему сундуку. Что же она так отчаянно ищет? До сегодняшнего дня дочь Датога Суро собиралась тихо и быстро, точно зная, что оденет и какие украшения подберет, а вот теперь уже час как бегает по дому и шумит.
- Ты тоже самое говорила и о прочих шествиях. Не могу сказать, что было не по нраву, но я устала.
- Да напитаешь ты растерянную энергию! - отмахнулась Патайя. - Этой ночью будет полнолуние…
- Я не оборотень, чтобы радоваться луне.
- Дело не в этом. Из Черхи будет совершен поход с факелами к пещерам старцев! Спустимся по пологим лестницам… - воодушевленно защебетала, роясь в сундуке.
Не отстанет. Со вздохом пришлось сесть на кровати и подтянуть к себе колени. Влюблена младшая Суро, как пить дать влюблена.
- … бросим монеты в Глотку Беса, - продолжила она, сверкая глазами, - и загадаем желания!
- А завтра что?
- Поджигание голубого озера! - она наконец-то нашла, что искала. Выудила из сундука белое платье с красными цветами вдоль полукруглого ворота и затихла.
- И тоже редкий случай?
С первого раза она меня не услышала, пришлось повторить, чтобы добиться ответа.
- Да, - Патайя повела плечом и прижала платье к груди, - но не такой редкий, как сегодня…
То, что этот день особый было видно по вороху одежды, которую она выпотрошила из шкафов и сундуков, по блеску ее глаз и яркому румянцу на щеках. Со странной улыбкой младшая Суро пальчиками гладит розы вышитые на ткани.
- Вечером опять будем хороводить?
Кивнула медленно.
- И к тебе опять подойдет тот статный? - спросила я.
Она подняла смущенный взгляд и улыбнулась:
- Надеюсь…
Неожиданно в комнату ворвалась Элия, менее взвинченная, но такая же громкая.
- Проснулись, быстро на завтрак!
- Доброе, - ответили мы в один голос, но с разной интонацией.
Патайя принялась разбирать учиненный кавардак, а я уткнулась головой в подушку и тихо вздохнула.
Если наша сопровождающая уже здесь, значит, хозяйка вернулась из гостей и давно крутится на кухне. Вот теперь остаться в доме действительно не получится. Мирранда Суро в девичестве, а ныне Мирра Умогор была на голову ниже и вдвое тоньше, чем ее брат Датог. Хрупкая с виду женщина недостающую суровость перебила командными нотами голоса и крайней принципиальностью во всем. Поэтому ее беспрекословно слушаются: трое сыновей, грозный муж из степных и посетители таверны, которой владеет семейство. И если она сказала, что дома в ярмарочную неделю сидеть нельзя, то в доме никто не останется. При этом оправданий в семье Умогор всего два: ты должен быть либо при смерти, либо мертв, остальное не в счет. О болезни здесь не может быть речи. Надо отдать хозяйке должное, домочадцы ее не болеют и даже мелким недомоганиям не подвергаются. Сама Мирра это объясняет постоянным употреблением варенья из черной смородины, редкой ягоды для наших краев.
Надо будет и мне прикупить пару баночек, на этом меня из размышлений нагло вырвали, точнее у меня резко забрали подушку.
- Вставай, время не ждет, а хозяйка так вообще ожидать не любит, - сообщила Элия.
- Что правда, то правда, - поддакнула довольная Патайя и мне пришлось повиноваться. Пока собиралась, они наперебой начали рассказывать о планах на сегодня.
- После завтрака идем к ратуше, там, на базарной площади будут устраиваться утренние представления.
- Рассказчики и шуты, - подхватила вторая, - еще вчера нагрянули, но перебрали пойла в «Дырявом башмаке» и смешили не столько словами, сколько собственным видом.
Дочь Датога усмехнулась:
- Моя тетя им бы так напиться не дала.
Услышав название таверны, я вздрогнула. Ох, не к добру о ней вспомнили, чует мое сердце, что мне на площадь лучше не ходить и в пещеры не соваться. Но глядя на воодушевленных спутниц, промолчала. Надо бы придумать действительно важное дело, чтобы эти гуляния пропустить.
- Затем у фонтана выберем сластей и темного кваса…
- Можем вернуться сюда, - предложила Элия.
- Нет. Лучше устроиться в теньке городского парка!
- Там не так уж и прохладно.
- Но, зато куда больше народа… - не сдалась младшая Суро и жалостливо посмотрела на сопровождающую нас женщину.
- Хорошо, - согласилась та со смешком. - Поступим, по-вашему, госпожа.
Судя по искрящемуся взгляду кухарки, не одна я знаю об увлечении огненной красавицы. Что же это получается, Датог старший меня обманом из своего города выпроводил? И только для того, чтобы развеяться смогла? Приятно и в то же время как-то обидно, а вдруг меня здесь кто-нибудь из оборотней встретит. Радо, муж Мирры говорил, что волчьи братья часто здесь бывают, либо проездом, либо по делам, в особенности волки из белоснежной стаи. Черхи для них стал, местом остановки на пути к границе с Ларвией. Вот и не дай Бог, чтоб меня сам Белый варвар встретил. Я ж ему не объясню, что не по своей воле здесь оказалась, да и он вряд ли будет слушать. Крайне уперт и целенаправлен, как бара… волк, бегущий по следу.